Евгений Абрамович - Маленькие и злые

— Ну-с, — подал наконец голос генерал — привычка добавлять окончание к словам осталась у него, видимо, со времен русской службы, — значит, вы и есть тот самый учитель, который писал нам еще летом. Пан Песульский, если не ошибаюсь?

— Так точно, — отчеканил учитель, загипнотизированный взглядом генерала, и тут же спохватился: — То есть… э-э-э, Песецкий. Ян Песецкий.

— Прошу меня простить, пан Песецкий. — Пекось чуть склонил голову, но в остальном остался так же неподвижен. — Добро пожаловать.

Учитель на мгновение замешкался, хотел подойти к генералу с протянутой рукой, но остановился, решив сохранить торжественную нерушимость обстановки и ограничившись коротким:

— Благодарю, пан генерал.

Голос подала супруга Пекося, до этого казавшаяся Песецкому безмолвной куклой с раскрашенным лицом. Говорила баронесса мягко и медленно, с приятным акцентом, распознать который учитель не смог.

— Какими языками вы владеете, пан Песецкий?

— Французским свободно, пани. Также немецким и английским.

— Прекрасно. Русский?

— Конечно.

— Польский ваш родной язык?

Песецкий замялся, не зная, как правильно ответить. Неужели и тут ему будут ставить в укор происхождение.

— Я поляк по отцу, — сказал он. — Мама говорила со мной по-белорусски.

Баронесса кивнула, видимо, удовлетворившись.

— У вас есть родственники, пан Песецкий, жена, дети?

— Нет, родители умерли. Я… кхм… совсем один.

Про Ивана решил умолчать. Сомневался, что генерал потерпит в своем (своем ли?) доме брата красного командира. И вряд ли работодатель навел о нем столь дотошные справки, покопавшись в родословной. А если правда откроется… что ж, будь что будет. В конце концов, он не видел брата уже больше пятнадцати лет, не знал даже, жив ли тот. Пани снова кивнула.

— Я очень люблю своих детей, пан учитель. — Говорила она монотонно, на одной ноте, не меняя выражения. — И хочу, чтобы они получили хорошее образование дома. Потом их ждут пансионы и университеты. Большое будущее.

Супруги переглянулись и улыбнулись. Первое проявление чувств, замеченное Песецким в этом доме, но все равно какое-то холодное, безжизненное.

— Возможно, вы в курсе, что сейчас наша семья испытывает некоторые трудности с финансами, но вам не о чем беспокоиться. Это никак не скажется на вашем жаловании. Пан Батлейщик, наш спаситель и благодетель, помогает нам во всех делах.

— Я не сомневался, пани. — Песецкий поклонился. — Премного благодарен.

— Вам уже показали ваши покои?

— Да.

— Вы довольны ими?

— Более чем. Благодарю.

— Учебу вы начнете завтра, сегодня отдыхайте. Магда покажет вам дом.

— Ждем-с вас вечером в комнате отдыха, — сказал генерал. — Будем пить коньяк в мужской компании.

Батлейщик за время аудиенции не издал ни звука, только молча сидел, уставившись на учителя. Неподвижно, чуть завалившись набок на своем стуле, как оставленная детьми игрушка. Песецкий раскланялся и вышел из приемной вслед за горничной. Уходя, краем глаза заметил, что все трое остались сидеть на своих местах. Никто из них даже не пошевелился.

*

Магда провела Песецкого по имению, скупо и коротко поясняя, где что находится. В имении было три этажа, если считать просторную мансарду. Название, расположение и назначение многих комнат учитель не запомнил. Многочисленные коридоры и лестницы были так похожи друг на друга, что Песецкий подумал, что ему повезет, если через неделю он хотя бы сможет самостоятельно добраться от своих апартаментов до учебной комнаты и столовой. В последней его накормили горячим обедом, который подала толстая повариха Беата. Рядом с ней крутились двое помощников. Все слуги были молчаливые, а в глазах их читались усталость и тоска, пропитавшая, казалось, все вокруг. По дороге в имение учитель питался только вокзальными бутербродами и сладким чаем, так что обед показался ему неимоверно вкусным.

В доме нашелся даже круглый бальный зал с колоннами. Его большие, от пола до потолка, французские окна выходили в парк. Среди деревьев просматривалась рябая гладь болотистого озера, заросшего камышом и рогозом. Закончив экскурсию, Песецкий поблагодарил Магду и остался один в своих покоях. Измотанный и уставший, он не раздеваясь растянулся на кровати и почти сразу заснул.

*

Во сне Песецкий сидел один в темном зале кукольного театра и наблюдал за представлением. На сцене маршировали маленькие солдатики, кружились хрупкие танцовщицы, прыгали и крутили сальто разодетые в пестрые костюмы арлекины. Учитель смеялся и радостно хлопал в ладоши, наблюдая за маленькими человечками, почему-то уверенный, что они настоящие, живые и ими никто не управляет. После очередной овации он услышал за спиной хриплый смех. Обернувшись, Песецкий понял, что пространство, которое он поначалу принял за зрительный зал, оказалось другой сценой, гораздо большей, а за ним из бесконечной темноты наблюдает зритель. Учитель не мог никого и ничего разглядеть, но от хриплого смеха и аплодисментов, больше похожих на стук костей друг о друга, по спине побежали мурашки.