Игорь Безрук - Ловушка для призрака [СИ]

Франческу стошнило. Оливия, значит, успела побывать и здесь. Но если так поступила с Алексом, можно только гадать, что она сделает с Максом. Надо срочно спасать его.

Стараясь не смотреть в сторону трупа, Франческа подошла к телефону и позвонила в полицию. Через несколько минут полицейские уже входили в дом Алекса. Франческа сидела на ступенях, ведущих на второй этаж, сама не своя.

Макс почти собрал чемодан. Алекс посоветовал ему на некоторое время уехать: Оливия могла догадаться об их проделках, и к чему это привело бы — неизвестно. Но на Синем озере, куда Макс подался, он не находил себе места. Бродил вдоль берега, ходил по лесу, но снова и снова мысленно возвращался в Блэкстоун, заново перебирая в уме прошедшие события. Вечерами звонил Алексу, но тот оставался непреклонен: ты должен пока переждать, Оливия, как разъяренная кошка, повсюду ищет тебя.

— Но я здесь долго не выдержу, Алекс, — жаловался товарищу Макс. — Бездеятельность меня сведет в могилу.

— В могилу тебя сведет Оливия, если ты не поступишь так, как я тебе советую. — Алекс стоял на своем. Но Макс тяготился бездельем и мыслями, разъедавшими его изнутри.

— Может, мне съездить навестить родителей? — спросил он Алекса на третий день. — Там я скорее забудусь.

— Почему бы нет? Надеюсь, ты не был столь глуп, чтобы оставить Оливии адрес родителей?

— Как будто нет. Она и знать не знает, где они живут.

— Вот и чудесно. Поезжай. И мне будет спокойнее за тебя, и мегера наша, даст бог, за это время образумится.

Макс сразу же по телефону заказал билет на ближайший рейс в Дэнмор, где жила его мать. Но за вещами решил съездить только накануне отъезда, пары часов ему будет достаточно, чтобы собраться. Он так и поступил: выехал из бунгало в три, за час добрался до Блэкстоуна и теперь стоял в своем доме у раскрытого чемодана и обдумывал, все ли положил.

Неожиданно в дверь позвонили. Макс открыл. Перед ним стояла Оливия.

— Слава богу, ты дома, я искала тебя три дня. Можно?

Макс заволновался, ему ничего не оставалось, как впустить её.

— Меня не было дома. Я… Я решил уехать.

— Я знаю. Алекс сообщил мне об этом. Ты решил отдохнуть от всего на озере. Почему не взял меня, чего-то испугался?

Оливия переступила порог, осмотрелась, заметила на диване в гостиной раскрытый чемодан.

— Ты распаковываешь вещи или укладываешь заново?

Она подошла к чемодану, подняла лежащую сверху рубашку, затем бросила назад. Сердце Макса заколотилось сильнее.

— Понимаешь, вся эта история… Эти неясности… — Макс посмотрел на нее, и Оливия увидела, что он совсем раскис. — Я так не могу.

— Ты испугался. Испугался меня или какого-то призрака?

— Не знаю, но так не могу. Отпусти меня, Оливия.

— Ты хочешь покинуть меня? Совсем?

— Если не возражаешь.

— Теперь, когда мы наконец-то можем быть вместе?

Макс не ответил, отвернул лицо от Оливии и потерянно посмотрел куда-то в сторону. Оливия вопросительно уставилась на него, не ожидая такого явного пренебрежения.

— Никак не пойму, я что-то не так сделала?

— Ты все не правильно поняла, Оливия. Никто не хотел тебя обидеть. Мне надо было просто уехать, проведать своих родителей. Я собирался тебе по приезду позвонить. Я бы обязательно тебе позвонил, ты разве не веришь мне?

— Я теперь по вашей милости не верю никому. Вы просто издевались, устроили весь этот театр с призраками, а вечером, небось, потешались надо мной, как над дурой! Может, хватит уже лгать, Макс. Я ведь все знаю. Алекс мне обо всем рассказал, только ты все упорствуешь. Но я не виню тебя и готова простить, потому что на самом деле тебя люблю и хочу быть с тобой. Макс, давай уедем. Вместе. Уедем, и никакие призраки больше не будут преследовать нас. Вдвоем нам ничего будет не страшно.

Оливия с надеждой посмотрела на него. Но Максу такой поворот не понравился. Он нервно заходил по комнате. Оливия начинала его раздражать. Ну почему он сразу не уехал отсюда, а позвонил сначала Алексу? Теперь Оливия не даст ему покоя. Он попытался вразумить ее.

— Оливия, как ты не понимаешь, мы не можем быть вместе. Я чувствую себя виноватым во всем: в смерти Рика, в том, что при его жизни я посмел быть скотиной и соблазнить его жену. Я — тот, который должен лечить. Я не смогу себе этого простить. Никогда. Поверь мне.

— Ладно, — сказала, выслушав его тираду Оливия. — О себе ты подумал, очистил душу, но как быть мне? Ты оставляешь меня одну? Именно сейчас, когда мне так трудно?