Ширин Шафиева - Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу [litres]

«Хотелось бы знать, что это он делал в мужской раздевалке», – подумала Бану. Учитель подлетел к ней, взял под руку и повёл в уголок, шепча по пути на ухо:

– Ну, расскажи мне, кто заставляет тебя страдать?

– Не скажу. Зачем вам это знать?

– Ну если не Вагиф, то кто? Махмуд?

– Я похожа на извращенку?

Веретено захихикало.

– Может, тогда Джаваишир?

– Уже теплее.

– Где теплее?

– Я имею в виду, вы ближе к тому, чтобы угадать.

– А-а-а. Неужели Джафар?

Бану раздосадованно фыркнула.

– Ещё теплее.

– Что, наверное, Лопе?

– Пф.

– Так и не скажешь?

– Мучайтесь.

– Любишь ты всех мучить. – Веретено протянуло шаловливую ручку и погладило Бану по носу. «Хорошо, хоть не дёрнул, по своей привычке», – подумала Бану.

Вечером она вдруг вспомнила Гюнай и её внезапное старение и перепугалась не на шутку. Кажется, она начала улавливать некую закономерность. В страхе Бану вертелась перед зеркалом, надувала щёки, чтобы разгладить гипотетические носогубные складки, и даже ударила по возможному старению ядерным маминым кремом для тех, кому за сорок пять. Наконец она успокоилась, увидев, что пока ещё выглядит молодо, и легла спать пораньше.

А ночью ей приснилось Веретено, с завязанными глазами пытающееся поймать бегающих вокруг него Вагифа, Махмуда, Джаваншира, Джафара и Лопе, а Бану стояла рядом с большим зеркалом и мысленно умоляла: «Ну посмотри же в него!»

Портниха шила недорого. Не то чтобы Чинара страдала от недостатка средств – деньги у неё водились в немалых количествах, но она сделала себя сама, из ничего, поэтому у неё осталась бедняцкая привычка экономить на каждой мелочи. Контакты этой портнихи ей дал сам Учитель. Набрав полный рот булавок, женщина сидела на корточках перед Чинарой и подкалывала подол платья.

– Покороче. Сделайте ещё короче.

Портниха с сомнением посмотрела на Чинару.

– Я хочу сделать до середины колена. Так красиво будет.

– Ну конечно, – саркастически отозвалась Чинара. – Любой ваш каприз за мои деньги.

Портниха вздохнула. Она уже привыкла к таким клиенткам, у которых не было ни грамма вкуса, зато тонна гонору, и каждая из них почему-то воображала себя кутюрье, хотя самостоятельно даже пуговицу пришить не могла.

– Хорошо, сделаем повыше.

– До середины бедра!

Чинара покрутилась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон.

– Что-то мне не нравится. Вырез маленький на груди.

– Если внизу сильно открыто, наверху должно быть закрыто, и наоборот.

– Мне нечего скрывать, у меня прекрасная грудь!

– Да, что есть – то есть!

В конце концов от платья осталась одна бирюзовая драпировка на животе, и та сидела ненадёжно.

– Разошьёте камнями, чтобы всё сверкало. Только не стеклянными, стеклянными дорого. Пластмассовые тоже хорошо сверкают.

Чинара лютовала так, потому что рассчитывала на безграничное внимание Учителя, который будет в судействе на чемпионате. Может, хоть тогда он увидит в ней женщину! А пока она репетировала с Хафизом бачату и бросала на него томные взгляды из-под наклеенных ресниц. Тот был настолько безразличен, что Чинара засомневалась – а традиционной ли он ориентации? Ей и на секунду не приходило в голову, что это, может быть, она утратила квалификацию.

Но вот неугомонный Учитель устроил коллективный поход в театр Аздрамы. Находившийся в ближнем кругу Хафиз был приглашён, Чинара тоже подсуетилась и пошла. Она уселась рядом со своим партнёром и небрежно положила руку на подлокотник, где он мог бы её видеть. Руки у неё были ухоженные, молодые, и она ими по праву гордилась. Спектакль, чей сюжет как будто содрали из дешёвой мыльной оперы, шёл своим чередом, Учитель рыдал, а Чинара скучала. Она решила испробовать старое проверенное средство и как будто по рассеянности взяла руку Хафиза в свою. Тот отреагировал как положено: начал трепетать и даже засопел. Так они и сидели, пока спектакль не закончился смертью главной героини, которая, прежде чем умереть, долго распиналась перед зрителями. Зал зааплодировал, Учитель, утирая слёзы, вскочил на ноги и заорал «Браво!» своим мощным голосом так, что хрусталь на люстрах зазвенел, а Чинара и Хафиз, всё так же держась за руки, начали пробираться к выходу. «Его Величеству понравилось», – шепнул Хафиз на ухо Чинаре. В вестибюле им пришлось подождать остальную компанию, потому что вечер только начинался: культурную обязанность они выполнили, и настало время кутежа и обильных возлияний. Учитель уже утешился и бодро возглавлял свою свиту, и направлялись они в ресторан Tri medvedya.