Владимир Алеников - Очень тихий городок

– Привет!

Алина выключила пилу, молча смотрела на него, ждала, что он скажет.

– Слушай, не хочу я с тобой в непонятки играть, – возбуждённо заговорил Олег. – Зачем нам эти напряги? Ну, может, я чего не так перетёр, перегнул палку, как говорится. На самом-то деле мне до лампы. Раз такие заморочки, тусуйся с этим уродом на здоровье, мне-то чего.

– Ну, спасибо за разрешение, – усмехнулась Алина. – У тебя всё? Ты только ради этого прикатил?

Олег наконец решился:

– Давай по-честному, без базара?

– Давай, – кивнула она.

– Мы с тобой уже, считай, полгода тусуемся, с осени…

– Ну, – подтвердила Алина.

– Вот тебе и ну. Баранки гну. Время идёт, а ни хрена у нас не происходит. Все уже смеются. Сама знаешь, я от тебя прусь. И тебя вроде тоже от меня клинит. Так чего мы тянем-то? Я к тому, что, может, трахнемся, а?

Алина, прищурившись, смотрела на него, вроде как размышляла.

Олег решил, что она не поняла или не расслышала.

– Может, типа, перепихнёмся? – уже менее уверенно предложил он.

– А я думала, ты не хочешь, – сказала она.

– Да нет, – обрадовался Олег. – Я просто тебя торопить не хотел, ждал…

– А чё ждал-то? – усмехнулась Алина. – Ишь, какой хитрый…

Она опять задумчиво разглядывала его, что-то соображала, кумекала.

Олег прикусил губу, отвернулся.

– Ну ладно, – сказала она тихо. – И правда, чего резину тянуть. Пойдём, Дикарь! Перепих, так перепих!

Олег вскинул голову, глаза заблестели.

– Только у меня условие, – тут же осадила его Алина. – Всё будешь делать, как я скажу.

– Я согласный, – хрипло проговорил он.

Они вошли в дом.

Алина закрыла дверь на замок, уверенно направилась в спальню.

Олег с бьющимся сердцем шёл за ней. Оба не произносили ни слова.

В спальной комнате царил полнейший бардак: постель была смята, разбросана, на прикроватной тумбочке валялись какие-то полупустые пузырьки с лекарствами.

Алина нагнулась, вытащила из-под кровати ящик, порылась в нём, достала ремни, цепи.

Потом повернулась к нему и коротко приказала:

– Раздевайся и ложись!

Олег посмотрел прямо в её чёрные, с расширенными зрачками глаза и начал медленно расстёгивать рубашку.

Полетел в мусорное ведро очередной оторванный скомканный листик настенного календаря. Гороскоп на новой странице опять не сулил читавшему ничего хорошего:

ГОРОСКОП. СКОРПИОН. Среда.

Скорпион должен быть особенно осторожен сегодня, предпринимая какие-либо активные действия. Лучше бы их вообще избежать в эту среду. В противном случае судьба может преподнести вам малоприятный сюрприз.

На этот раз в одиннадцатом «А» шёл урок психологии – новый предмет, введённый Минобразования в школьную программу в этом году. Из-за нехватки учителей психологию Погребной в конце концов поручил вести сорокалетнему, крепко сложённому Андрею Степановичу Лаптеву, благо тот сам вызвался (нужны были дополнительные заработки в связи с рождением второго ребёнка). До этого года Лаптев нёс на себе две нагрузки – был учителем физкультуры и одновременно тренером школьной футбольной команды. Звёзд Андрей Степанович с неба не хватал, это директор понимал, но, с другой стороны, человек был старательный, исполнительный, так отчего ж не попробовать.

Класс слушал Лаптева вполуха – кто из недоверия к тренеру, кто просто из-за полного отсутствия интереса к предмету. Стоял унылый, ленивый гудёж. Света Коновалова и Рудик Новиков были, пожалуй, единственными, кто что-то записывал на этом уроке.

– Короче говоря, в результате исследований природы и окружающей среды учёные в конце концов пришли к выводу, что связь между геном и человеческим поведением совсем иная, чем между причиной и следствием, – бубнил Лаптев, сам не очень отчётливо понимая, о чём говорит.

К уроку он готовился вчера поздно вечером, под бесконечный крик ребёнка, которого мучили газики, и теперь в голове у него царил полный сумбур. Вообще проклятая эта мудрёная психология была постоянной головной болью, Андрей Степанович уже тысячу раз пожалел, что взвалил её на себя, но отступать поздно – взялся за гуж, не говори, что не дюж. Вот он и мучился.

У Рудика неожиданно закончилась паста в шариковой ручке. Он потряс ею, надеясь оживить умершую ручку, но ничего не вышло, она бессмысленно скребла по бумаге, не оставляя следов.

Рудик нахмурился, полез в сумку в поисках другой ручки.

Света со своей парты, находившейся через ряд от него, заметила, как он крутится, тут же протянула ему свою.