Анна Старобинец - Резкое похолодание. Зимняя книга [сборник litres]

Несколько секунд я оторопело смотрел ей вслед. Потом, немного придя в себя, свесился через перила и крикнул:

– Она ваша внучка, эта Леночка?!

Каблуки перестали цокать по ступенькам. Последовала пауза. Потом снизу послышалось пронзительное, скрипучее хихиканье, отвратительно раздробилось о стены подъезда, обволокло меня десятками, сотнями квакающих отголосков.

– Какая еще внучка? – крикнула она, отсмеявшись. – Конечно, дочка! Шесть лет.

Снова радостное цок-цок-цок.

Потом хлопнула входная дверь – и всё стихло.

Дочка – шесть лет… Когда же она родила ее – в восемьдесят? В семьдесят пять?

У меня закружилась голова – пришлось вцепиться обеими руками в перила, чтобы не упасть. Жарко. Господи, как же в этом их чертовом подъезде жарко…

Еле волоча ноги, буквально подтягиваясь на руках, я добрался наконец до четырнадцатого этажа и встал, задыхаясь, перед дверью нужной квартиры. Я хотел сначала хоть немного восстановить дыхание, а потом уже звонить, но, видимо, пыхтел с таким пронзительным свистом, что меня услышали с той стороны. За дверью кто-то зашебуршался. Брякнула цепочка – непонятно, то ли расстегнули ее, то ли наоборот.

Маленький круглый «глазок» почернел. На меня смотрели.

Делать было нечего. Постаравшись задержать дыхание, чтобы с порога не пугать ребенка своей сиплой одышкой, я нажал на кнопку звонка.

– Кто там? – раздался из-за двери возбужденный женский голос с приятной гнусавинкой.

Ну, слава богу! Мать ребенка дома. Старуха, значит, была все-таки просто чокнутой. А я-то, дурак, уши развесил – «дочка шести лет». Меня ведь чуть удар не хватил… Не, я ведь и в самом деле…

Снова звякнула цепочка – и дверь резко распахнулась.

На пороге стояла – нет, не стояла, скорее радостно подпрыгивала – тетка лет сорока. Каштановые с проседью волосы разделены ровным пробором и стянуты цветными лентами в два жидких хвостика. На макушке, чуть набекрень – блестящая корона из фольги. Розовое платье, усыпанное блестками, с огромным декольте – большие обвисшие груди чуть не вываливаются. На ногах – тапочки с зайчиками и толстые белые колготки. Хлопчатобумажные… Карнавал у них здесь, что ли?

– Заходи! – радостно позвала женщина.

Нахальная. На «ты»…

Я зашел.

Она закрыла за мной дверь на ключ.

Коридор был очень маленький и тесный. Стены обтянуты рыжими прорезиненными обоями – под «кирпичную кладку». В квартире стояла гробовая тишина. Ни музыки, ни гостей. Никакого карнавала…

– Я тебя давно уже жду, – сказала женщина.

– Ну, здравствуйте, здравствуйте! – громко забасил я, скидывая на пол красный мешок. – Я Дед Мороз! Я подарки вам принес!

Странно. Дети, даже очень стеснительные, обычно выбегают в коридор после этой фразы.

– Здравствуй, – ответила женщина и почему-то захлопала в ладоши.

– А где же ребенок? – поинтересовался я шепотом. – Не спит еще, я надеюсь?

– Ребенок? – переспросила она.

– Ну да, ребенок. Девочка. Меня же к девочке пригласили?

– Ну так я – девочка, – заявила тетка и ткнула себя рукой в грудь для убедительности.

Пьяная, что ли?

– Не, ну вы, конечно, тоже еще… в самом цвету… в расцвете…

Господи, что я такое несу?

– …и прекрасно выглядите, но все-таки – я же к девочке пришел. К Леночке. Леночка ее зовут, так ведь?

Тетка пристально посмотрела на меня. Хотела что-то сказать. Потом, видимо, передумала, но рот так и остался открытым. Верхние зубы – длинные, желтые…

– Может, я ошибся адресом?

У нее задрожали щеки. Заячьи зубы впились в нижнюю губу, тоже подрагивавшую. Она уже совсем было начала рыдать, но неожиданно передумала – и вместо этого широко улыбнулась, сверкнув золотым зубом в глубине рта:

– А-а, я поняла: ты меня разыгрываешь!

– В смысле?

– Ну, как будто ты меня не узнаешь. Ты же знаешь, что это я – Леночка.

Нет, она не пьяная…. Она сумасшедшая. Я попятился к двери, повертел ручку. Черт. Заперто. Она же и заперла.

Машинально полез в карман за мобильным… Ах, ну да, конечно. Я же давеча «вернул всё, что мне не принадлежит». Другой психопатке.

– Откройте, пожалуйста, дверь, – сказал я почему-то басовито-дедморозовским голосом.

А хотел ведь сказать совсем по-другому. Хотел – с угрозой. Нервы…

– Ну уж нет! – истерически-радостно взвизгнула «Леночка». – Ни-за-что. Заходи, пожалуйста. Сейчас будем играть.

Она засмеялась – нет, заржала, заикала по-ослиному.

Так. Так… Нет, с угрозой, пожалуй, не надо. С сумасшедшими нужно говорить спокойно и вежливо…