Анна Старобинец - Резкое похолодание. Зимняя книга [сборник litres]

Письмо волшебнице

Заветное желание

Пожалуйста, пусть кто-нибудь ходит вместе со мной.

Я так хочу.

Я так хочу.

Я так хочу.

Извините, что в прошлый раз я забыла подписаться.

Я Соня.

На следующий день, когда я выхожу в утреннюю холодную темноту, Ренат уже поджидает меня у подъезда. У него за спиной – новый школьный ранец. Он говорит:

– Слышь, когова! Я тепегь тоже буду ходить в школу. Бабушка сказала, чтобы я ходил вместе с тобой.

Ведьма пристально смотрит на меня из-за зарешеченного окна.

– Не хочу, – говорю я и иду вперед, чувствуя на затылке ее взгляд.

– Да кто тебя спгашивать будет, – нагоняет меня Ренат.

– Не хочу.

– Хочешь.

– Не хочу!

– Хочешь! Это ведь твое заветное желание, жигдяйка!

…Он не может знать. Он ведь не может знать! Никто, кроме моей волшебницы, не знает о заветных желаниях. Значит, это ведьма ему сказала. Наверное, она умеет читать мысли. Ну и что. Ну и что. Моя волшебница сильнее ведьмы…

– …Э, ребята, зырьте, жирная вместе с мелким идет!

– У них, наверное, любовь!

– Тили-тили-тесто!

– Жених и невеста!

– Во два урода!

– Она сифа! Жирная теперь – сифа! Кто до нее дотронется, тоже будет сифой!

– А-а-а! Боюсь, боюсь, боюсь! А-а-а, жирная, отойди от меня подальше!

– Мелкий, отвали! Ты тоже сифа!

– О, зырьте, они ща реветь будут!

– Жир-трест-мясокомбинат!

– Зырьте, она уже ревет!..

Ну и что. Ну и что. Ну и что.

Я убью все ваши слова.

Я убью ваши имена.

А потом я вас накажу. Мы с волшебницей вас накажем.

Вот увидите.

Очень скоро.

Корни деревьев оплетают западный склон горы, просвечивают под снегом, как вздувшиеся темные вены. По этим корням очень удобно добираться до волшебной норы – все равно что по лестнице. От подножия до входа в нору – семь древесных ступенек; магическое число.

Вокруг норы – коричневые, прошлогодние, влажные от снега травинки, и заиндевевшие веточки полыни, и засохшие цветы-зонтики. Вокруг норы – горький запах колдовского зелья… Вход в нору очень узкий – целиком в него никак не пролезть, можно только просунуть руку.

Я прихожу сюда каждый день.

Каждый день мама говорит мне: «Иди на улицу, погуляй с подружками». У меня нет ни одной подруги и никогда не было, но мама не верит.

Она говорит:

– Иди погуляй. Если хочешь, сходи к какой-нибудь девочке в гости, только к нам не зови – у нас не прибрано.

У нас прибрано. Но мне некого звать и не к кому идти. Она не понимает.

Она говорит:

– Делай что хочешь, только ни за что, слышишь, ни в коем случае не ходи на гору.

Она говорит:

– Обещай мне.

И я обещаю.

Я прихожу сюда каждый день. Я не делаю ничего плохого. Я просто приношу волшебнице письма…

Письмо волшебнице

Заветное желание

Пожалуйста, пусть я научусь кататься на горных лыжах.

Пусть я не буду падать.

Пусть папе понравится.

Я так хочу.

Я так хочу.

Я так хочу.

Я Соня.

– Нет! – кричит она так, словно отец собирается увести меня навсегда, а не на два-три часа. – Нет! Я тебе запрещаю! Ты не пойдешь с ней туда!..

Отец спокоен; он смазывает лыжи маленьким белым огрызком, похожим на огарок свечи, и на лице его все четче проступает выражение.

Суббота. Время заниматься зимними видами спорта.

– …Что ты молчишь? Ты слышишь: не смей! Достаточно того, что ты ходишь туда сам, как будто бы там… как будто бы ты… – Ее голос звенит и царапается, как вилка о блюдце. – Как ты можешь вот так, спокойно, елозить по этой горе, как будто… вот так…

– Так, сказал бедняк… – бормочет отец, задумчиво проводя пальцем по поверхности лыжи. – И заплакал…

– Ты не слушаешь меня! – взвизгивает мать, и мне на секунду становится щекотно и больно в горле, словно через него быстро-быстро продели иголку с ниткой. – Тебе наплевать!

– Не кричи, в доме хорошая слышимость, – кривится отец.

Точно в подтверждение его слов, оглушительно рокочет батарея в ванной: должно быть, ведьма стучит по ней шваброй этажом ниже. Ей не нравится, когда мы шумим.

– Соня, ты никуда не пойдешь, – говорит мать.

– Соня, ты готова выходить? – бесцветно спрашивает отец.

У него на лице выражение: оно выползло окончательно. В каждой складочке кожи, в каждой клетке, в каждой морщинке – выражение. Я смотрю в стену.

– Соня, я тебе запрещаю, – говорит мать.

– Соня, я ухожу, – говорит отец. – А ты как хочешь. Ты взрослая девочка.