Марк Грим - ИНСАЙТ

– Привет, я Улыбака! Ты новенький? – за спиной весёлого парня (это потом я узнал, что вечная улыбка была следствием чего-то вроде нервного паралича и никак не отражала эмоции) маячило ещё несколько лиц. Оглушившая меня девушка сердито сопела, огромный, раза в три крупнее того же Улыбаки, парень с насупленными бровями и рылом, похожим на свиное крутил в руках острую железку, ещё несколько ребят помладше мелькали позади.

– Дай угадаю. Ты ничего не помнишь, просто очнулся в темноте?

Я только кивнул.

– Окей. – парень похлопал меня по плечу. – Это нормально, здесь каждый такой. Я тебе всё расскажу, но сначала посмотри в окно. – Он подтолкнул меня к ближайшему.

Снова кивнув, нереальность происходящего совершенно отняла у меня способность рассуждать, я сделал пару шагов и откинул пыльную мешковину. За треснувшими стёклами был город. Вроде ничего особенного, старые дома, улица с растрескавшимся асфальтовым покрытием, проржавевшие столбы фонарей, какие-то нечитаемые вывески. Но кое-что сразу бросались в глаза. Ни людей. Ни машин (А я откуда-то знал, что они обязательно должны быть). Пусто. Каждый дом был будто оторван от остальных: особняк георгианской эпохи, спокойно соседствовал с обычной плановой пятиэтажкой. А мы все, насколько я мог судить, находились в небольшом домике, вроде таунхауса, максимум десять на десять метров. Но я-то помнил, что в бесконечном коридоре несколько раз проходил по прямой много больше. Задохнувшись от потрясения, я повернулся. На том месте, где, как я думал, был проём, приведший мне сюда, была гладкая, покрытая сырой штукатуркой стена. Все (семь человек с девушкой, свинорылым и Улыбакой) смотрели на меня с ожиданием и, вроде, со страхом. Только Улыбака, пока я ошарашенно открывал и закрывал рот, снова показал мне на окно:

– Смотри!

Этому голосу хотелось подчиняться, и я снова уставился в даль, через пестрящее трещинами, грязное стекло. Только тут на меня обрушилось то, что, казалось, должно было сразу броситься в глаза. Небо! Его не было! Или было, но оно не должно было быть! Не таким! Чёрная, сосущая пустота, с одиноким красным шаром луны! Помню, что я кричал и бился в конвульсиях на деревянном полу. Помню, что сорвал ногти, царапая выкрошившиеся доски. Пока меня корчило, никто не подходил близко. Только « свинорылый» со своей железкой смотрел на меня как-то голодно.

– Ч-что это? – я выдавливал слова с трудом, словно глину через узкое сито. Судороги отпустили, но в черепе с того момента и поныне, поселился ужас. И шёпот.

– Ну, это наша жизнь. – продолжая улыбаться, поднявший меня парень развел руками, ловко спрятав за пазухой что-то вроде длинной серебряной цепочки. – Хорошо, что ты всё-таки не свихнулся, многие не выдерживают, пришлось бы тебе помочь. – Он многозначительно провёл большим пальцем по шее. – Добро пожаловать в Город. Это Лиса – он указал на девушку, которая, о чём я тогда не имел представления, не раз станет для меня спасительным якорем в этом море безумия. – Это Хряк, – свиномордый сдержанно кивнул. – Это Дятел, Суслик, Прибой и Мумия. – Молодые ребята – один с длинным носом, другой с выпирающими зубами, обычный и страшно (даже больше, чем Улыбака) худой, соответственно, по очереди кивали. – Это Свора. Точнее её часть. И ты можешь стать её частью, если хоч…

Он замер на полуслове, когда раздался Звон. Тогда я не знал, что это. Просто угрожающая вибрация. Звук, настолько низкий, что я будто слышал его костями. Не знаю почему, но почувствовав этот звук, я зашипел сквозь стиснутые судорогой челюсти.

– Бежим… Кот? – Пока остальные поспешно проверяли содержимое своих мешков, улыбающийся парень снова, будто опять помогая мне подняться, протянул тощую, но сильную ладонь.

Что мне оставалось? Всё ещё ничего не понимая, я сжал его руку и кивнул. И мы побежали…

…Рабочий «день» заканчивался. Выживая в Городе достаточно долгое время, каждый приобретал своеобразное чутьё. Начиналось всё с лёгкого беспокойства, зудящего где-то в затылке. Потом начинало казаться, что из тёмных углов, кто-то смотрит тебе в спину. Голодно, угрожающе и, вместе с тем, жалобно. Это ощущение всё усиливалось, постепенно перерастая в настоящую панику. Отличить его от обычной паранойи, которой в Городе страдал каждый первый, требовало немалых усилий. Но все со временем научились. Если прожили достаточно.

Все оставшиеся несколько часов Воробей и Розочка держались поближе к Коту. Девочка иногда промокала текущую из порезов кровь, потом оторвала от своего лоскутного платьица длинный кусок, и повязала ему на шею, на манер банданы. Кот попытался улыбнуться, но лицо только как-то жалко скривилось, так что, чтобы выразить благодарность, он присел на корточки и на пару мгновений прижался лбом к её темени. Волосы Розочки, спутанные и грязные, как у всех, сохраняли остаточный запах будто каких-то цветов. Успокоенный этим, а также полнейшим отсутствием признаков гнили, он почувствовал на плече ободряющее пожатие маленьких пальчиков и вернулся к работе.