Татьяна Филатова - Всего лишь сон

– А как же твои мама и папа? Ты не скучаешь по ним?

– Зачем? – спросила Анна. – У меня здесь есть все, что мне нужно. С ними мне было бы неинтересно. А с тобой мы похожи. Оставайся.

Девочка потянулась бледной ручкой к животу Меган, и та резко отпрянула от нее.

– Я же сказал, что ты ничего уже не сделаешь, – снова послышался голос из коридора, на этот раз он стал ближе.

Меган вышла и увидела перед собой своего покойного деда. Она знала, что это не может быть он, но точно так им не мог быть тот, кто притворился ее дедом во сне, когда она была в доме своего брата.

– Ты останешься здесь, Меган, – сказал ее дед.

Лицо стало меняться. И вот теперь перед ней стоит не ее дед, а уже ее отец, еще мгновение – и это уже старушка, которая бродила по ее квартире с дохлыми собачонками, через секунду старушка немного видоизменилась, став похожей на бабушку Меган, потом – Моника.

– Ты же неудачница, Меган, – сказала Моника, – твоя мать никогда не любила тебя. Зачем тебе возвращаться туда? Здесь тебя наконец-то будут уважать.

Со лба Моники потекла кровь, пачкая лицо, и вот уже это не ее лицо, а мадам Лалори, которую Меган видела в одном из своих кошмаров.

– Я бы тебя выпотрошила, чтобы увидеть, что растет внутри тебя, но ты нужна ему вся, – сказала та жуткая женщина, чье лицо так и осталось перепачканное кровью, – ты нужна мне.

Кровь на ее лице словно вскипела, разъедая кожу, платье стало рассыпаться, будто его триста лет неустанно ела моль. И вот теперь перед Меган предстала «дохлая голая сука без лица». Она ничего не говорила, лишь забавно крутила головой.

– Покажи свое настоящее лицо, – не выдержала Меган. – Ты видел меня без макияжа, что же сам боишься показаться, как есть?

Собака, что все это время сидела рядом с то и дело меняющимся телом, встала и зашагала навстречу Меган. Это был ее пес, тот самый из детства, с которым уже после его смерти она не раз играла во сне: рыжий пес породы боксер, с черной мордой и висячими ушами, с «галстуком» на груди и в белых «носочках» на лапах. Вот только теперь было видно, что собака это умерла давно: одного глаза не было, второй был слишком мутным, чтобы быть похожим на «живой», уши почти полностью сгнили, с остатков щек капала желтая слизь, были видны некоторые ребра, оголенные после того, как кожа на них сгнила почти полностью.

– Так это твои когти цокали по полу, Джек… – понимающе сказала Меган.

– Это мой тебе подарок.

Меган посмотрела на того, кто стоял рядом с Джеком: это уже не была голая сука. Это был мужчина, одетый в строгий черный костюм с галстуком, с ровно стриженными черными волосами, а глаза… Они были красными.

– Неужели? – сказала Меган. – Бугимен собственной персоной!

– Я никому, кроме тебя, никогда раньше не прощал такой дерзости, – ответил тот.

– Отчего же я удостоилась такой чести?

– Ты умеешь бороться, – сказал мужчина, – за столько времени, что я коллекционировал таких, как ты, мне стало скучно с ними. Ты – первая, кто решила противиться моему зову. Разумеется, у тебя ничего не вышло, но я получил истинное удовольствие от этой игры.

– Почему ты не показывался мне раньше? – спросила Меган. – Как для такого отвратительного запаха, ты весьма недурно выглядишь.

Мужчина в костюме растянул на лице обольстительную улыбку.

– Ох, я поняла, – сказала Меган, – кажется этого красавчика я уже где-то встречала… Ведь так? Да, кажется это – бариста в одном из кафе, куда мы когда-то ходили с Люси… я узнала эту улыбку. Он тогда пытался заигрывать со мной, просил мой номер. Но, дорогой, он не был в моем вкусе. Ты выбрал не тот образ из моей памяти. Хотя, надо отдать должное, красные глаза – это уже что-то.

– За это ты мне и нравишься, – ответил тот. – Но, если ты хочешь, я могу…

И перед Меган снова оказалась ее покойная бабушка.

– Нет, нет, – закричала Меган, – если уж я могу выбирать, то пускай будет красавчик-бариста.

Она тянула эту бессмысленную болтовню, как только могла, в надежде, что вот-вот проснется. Тревога нарастала. Никогда еще демон так тесно не общался с ней. Она чувствовала, что сегодня он хочет завладеть ею раз и навсегда.

– Я должна умереть здесь, да?

– Ты должна заснуть здесь, у меня на руках. Но да, в твоем понимании это значит смерть. Я не хочу тебя обманывать. Нет, только не тебя.

– И эта девочка, Анна… она заснула на твоих руках?

– Я был весьма убедителен.

Красные глаза смотрели на нее из-под густых черных ресниц.

– Твое собственное тело давно сгнило, ведь так? – спросила она. – Более того: оно гниет постоянно. Поэтому ты вынужден скрываться под чужими оболочками.