Майкл Лекс - Альтернатива

Я плачу. Я трясусь. Я не хочу. Но я это сделала. Я написала свое имя.

Видно, это не мой мир: он слишком сложен и страшен. Вера (Религия) спасет меня, я знаю. Хотя бы от грядущей сущности небытия.

А есть ли разница? Рано или поздно я умру в этом доме. И самое ужасное, если меня убьет один из нас… А ведь даже такое уже возможно.

Но я верю, вы спасетесь, вы сможете. Помните, главное оружие против вас – это ваша вражда и появившаяся ненависть друг к другу. Прошу, прекратите! Хотя бы ради меня. Хотя бы во имя еще одной павшей жертвы…

Стр. 28

Дочитав последние строки, Данил бросился к телу своей подруги. Он уже все прекрасно понял. Сколько бы парень ни прижимал к себе уже остывшее тело, а жизнь от этого не воскресала. На полу, рядом с ножкой кровати, Данил увидел ту самую записку. Вот только написано там не имя любимой Данила. А имя “Настя”.

Жажда выворачивала горло, ноги вновь подкосились, а голова шла кругом. Он опустился на пол, а после и вовсе упал. Сознание помутилось, и парень вновь погрузился в сон. Но, на этот раз, в бессознательный, обморочный сон.

Ноги еле несли обессиленного паренька по бесконечным ступеням спасения. Но спастись он пока мог лишь от жажды. В Настиной комнате Данил закинул в себя все знакомые таблетки, лишь бы что-то подействовало. Пока он хотел одного – наконец выпить заветный стакан.

Бескрайняя пустота раздирала сплошным беспокойством. Оно и понятно: количество жильцов сократилось втрое. И, наверняка, это далеко не предел.

Данил доковылял до заветного прохода на кухню, попутно молясь о том, чтобы не встретить никого из оставшихся в мире живых. Но реальность иногда не идет даже на такие малые уступки – в конце комнаты сидел Никита с каменным выражением лица и мертвым взглядом, отпивая из чашки, из которой валил ароматный дымок. При встрече с ним Данил потерялся, но быстро пришел в себя. Все-таки это не Женя…

Мучаемый жаждой парень приблизился к крану и влил в себя два наполненных до краев стакана, после чего свалился на пол. Подъем по лестнице вызвал у него такую отдышку, будто он курил по десять сигарет в день на протяжении шестидесяти лет.

–А тебе, я вижу, вообще наплевать, да? Подумаешь, нас осталось трое из девяти. Подумаешь, происходит полная хрень вокруг. Подумаешь, умер последний хороший человек в этом доме. Но это же не так важно, да?

Никита погрузился в свои мысли и будто не слышал товарища. Лишь через минуту абсолютного молчания он соизволил ответить:

–Так почему же ты ее не сберег? Данил, жизнь этой девочки полностью зависела от тебя. Я противостоять как Жене, так и тому, кто все это затеял просто физически не в силах. Я надеялся, что ты сможешь. Тем более, с оружием. Особенно после потери Веры.

Данил понурил голову, так ничего и не ответив.

–Что произошло с Настей? – Продолжил Никита.

–Мне нужно было ее оставить… по личным причинам. Но я вернулся, потом. После Жениного караула прошел час. Но, я не успел…

–Личным причинам? Ты серьезно…

–Она сказала, что убила Веру…

–И ты поверил?

–Да…

Данил сам до сих пор не мог понять простую вещь – как он мог поверить в эту чушь?

–Веру убил Женя. И Настю убил тоже Женя. Только это я и могу сказать.

Пронзительный взгляд начал сверлить спокойного донельзя Никиту.

–Я… только сегодня об этом догадался. Точнее, я предполагал, что это сделал он. Но Настя посеяла во мне сомнения. Дурак я! Самый настоящий.

Никита отодвинул от себя пустую чашку. Ему пришлось усадить ворочающегося непонятно от чего Данила на стул.

–Мне тоже их жаль… Но, как получилось, так получилось. Не волнуйся. Сегодня утром я нашел на полу одну любопытную вещицу. Если дотянем до ночи, Женя поплатиться за свои поступки. Ты видел его сегодня?

–Нет. – Данил взял Никиту за грудки кофты. – Я сам прикончу эту мразь, сам, слышишь? Не дай Бог он попадется мне на глаза… А точнее, я пойду его искать, я его найду! Он получит пули во все части тела и будет корчиться, словно пристреленная дичь на охоте.

Никита как можно осторожнее убрал руки Данила от своей шеи.

–Скажи, тебе вообще приходила эта… Ну, записка.

–Нет.

–А ты замешан хоть в одном убийстве?

–Не… – поэт опешил. – Я… Никита, я…

Вопросительный взгляд Никиты упал на потерянного парня.

–Я убил… Марго. Это в тот вечер сделал я. Мне… ничего не оставалось, – голос парня сделался жалостливым, слезы покатились из красных уставших глаз. – Просто у меня не было другого выбора. Я тогда подумал, что записка у Марго. Были намеки. И мне пришлось. Я боялся за Веру. Боялся, что ее закажут. Прости…