Виталий Ячмень: Прекрасный закат (СИ)

По дороге мне встретились какие-то люди из дома, но я даже не понял, кто это был, я смотрел только вперёд и только так видел свою цель: место на снегу, залитое кровью моих девочек. Распахивая гараж я чуть не поскользнулся на льду, но чудом удержался на ногах и ворвался во внутрь. Через пару минут моя Элантра уже неслась по улицам города. Наверное, неслась – это не то слово. По нормальному до места происшествия на машине в это время на выходных ехать минут тридцать. Я там был чуть больше чем через десять минут. Ни один светофор не был мне преградой, так как я просто их не видел. Красный? Зелёный? А может нейтральный жёлтый? Даже не знаю на какие цвета я проносился через перекрёстки. И вы знаете, уже потеряв веру в свою везучесть, я снова её приобрёл, так как ни один полицейский не сел мне на хвост и меня всюду пропускали другие водители. Наверное, человечество как-то чувствует, что тебе НАДО успеть куда-то, что у тебя что-то произошло. А может, ты просто несёшься на свои похороны, и на следующем повороте тебя уже поджидает женщина с косой? Не знаю, кто что думал, но меня все пропускали, за что им огромная благодарность.

С диким визгом тормозов, чего ни в коем случае нельзя делать на такой дороге, я влетел на последний перекрёсток этого пути. Несколько лиц оглянулись на меня, а полицейский, стоящий возле скорой помощи, даже вышел на дорогу. Наверное, он хотел остановить того лихача, который так носится по вечернему городу, но я уже сам втискивал машину возле машин полиции и открывал свою дверь. Видать, полицейский всё понял, так как сразу повернулся к своему коллеге и что-то, показывая на меня и куда-то за машину скорой помощи, стал быстро говорить. Когда он повернулся ко мне в следующий раз, его глаза просто округлились. Помню, я ещё подумал, что его удивил мой вид, ведь я собирался впопыхах, но как оказалось чуть позже, дело было не в этом.

Идя быстрым шагом возле говоривших о чём-то полицейских (как я не падал на льду, до сих пор не понимаю), я заметил и машину «виновника торжества», а рядом с нею и его самого. Резко поменяв направление, я пошёл туда, но тут меня за плечо взял один из полицейских и, обратившись ко мне, сказал:

– Мужик, не надо. Успокойся. Он этого не стоит, дай нам самим с ним разобраться. Выкинь нож.

Нож? Какой нож? Я посмотрел на свои руки и только сейчас понял реакцию первого полицейского: в моей левой руке был кухонный нож, который я, похоже, захватил из дома, когда собирался. Моё тело, которое мне ещё слабо подчинялось, сыграло со мною злую шутку. Я продолжал смотреть на нож, потом медленно разжал руку и он выпал. Лезвие ножа звякнуло об лёд и он, проскользив пару метров, упокоился в снегу у края дороги.

– Спасибо, – сказал я полицейскому и пошёл снова к машине скорой помощи. За своей спиной я услышал, как тот выдохнул с облегчением и сказал: «Бывает», – может мне, а может и кому-то другому, но я уже не слушал его, так как увидел в машине скорой помощи маленькое тело, накрытое простынёй. Мои ноги сами бросили меня в том направлении.

Не знаю, с какой скоростью я бежал по нереально скользкой дороге, но влетая в машину, я разбросал в стороны несколько человек. В тот момент я не соображал кто были эти люди, так как мои глаза видели только это маленькое тело. Простыня слетает в сторону и на меня смотрят безжизненные глаза моей маленькой девочки. Знаете, этот взгляд я вижу на протяжении уже двух лет… Нет, это не был взгляд укора, за то, что я не смог их встретить. Это был взгляд успокоения. Я даже не стараюсь забыть его, так как всё что с ней связанно, я храню глубоко в своей памяти, так глубоко, что никакими средствами не заставить меня забыть это и не убрать оттуда никогда. Этот взгляд меня не испугал тогда, и не пугает сейчас, когда я вижу его во сне.

Я стоял на коленях перед ней и никак не мог заставить себя к ней прикоснуться. Мои щёки обливались огромными горячими слезами, которых, по определению, не должно быть у мужчины. Я плакал и смотрел на неё, и в моих залитых слезами глазах, периодически появлялась её улыбка, та улыбка, которую она дарила мне все эти четыре года, и которая также осталась в моей памяти навсегда.

– Похоже, муж подъехал, – сказал кто-то сзади меня.

– Не мешай человеку, потом поговорим с ним, – раздался второй голос, и я внутри себя поблагодарил его за это.

Как потом оказалось, это говорили врачи с полицейскими, которые помогали им подняться после моих расталкиваний. Почему сказали именно «муж», а не отец – я так и не узнал, да и не до этого мне было тогда.