Тори Ру - Ноль [litres]

– Итак, Соня, скажи нам, – осторожно начинает завуч, ее теплая улыбка, мимика, поза – все призвано вызвать доверие. – Лебедев действительно приставал к тебе? Я настаиваю, Павел Петрович, что это – серьезный повод…

– Да вы что?! Все было не так! – Я вздрагиваю и ошалело смотрю на дипломированных педагогов – уж они-то должны разобраться во всем, трезво и справедливо оценить ситуацию!..

– Что же ты делала на лестнице? – Она хмурится. – Как ты вообще там оказалась?

– Мне стало нехорошо. Я вышла подышать. Мы просто разговаривали, – повторяю как заведенная, ища в лицах взрослых хоть намек на понимание, но вижу лишь сомнение и нежелание верить мне.

– Соня, ты разговаривала с Лебедевым? – закашливается класснуха.

– Ну да…

– София, можешь сказать нам правду, не бойся, даже если он запугивал тебя! – вступает в беседу директор, совсем молодой человек, всеми силами стремящийся выглядеть весомее и солиднее в глазах более опытных коллег.

– Никто меня не запугивал, поймите! – втолковываю я. – Королев сказал неправду!

– Соня, Лебедев признался, что из-за сложившихся неприязненных отношений затащил тебя на лестницу…

Осознание, что Егор, прикрывая меня, готов отказаться даже от мечты, вызывает шок. Я хлопаю глазами – полированные полочки с вымпелами, грамотами и кубками трогаются с мест и уплывают…

– Расскажи, Наумова. Не нужно бояться… – в голосе Павла Петровича слышится надежда, что я все же опровергну самооговор Егора, и, смело глядя на класснуху, я почти кричу:

– Мы с ним давно дружим!.. Стояли, общались – это ведь не преступление?! А Королев ворвался и… озверел.

– Кто ударил первым? – уточняет директор, и я правдиво докладываю:

– Саша. Егор вообще ему не отвечал, вы же видели обоих! – Но класснуха перебивает меня:

– Возможно, он просто не разобрался? – Она приподнимает бровь и елейным голоском напевает: – Павел Петрович, Королев – импульсивный, но неплохой мальчик. Справедливый и добрый! Никогда не отказывает в просьбах – сколько раз школу на соревнованиях выручал! Лебедев ведь, как это сказать… своеобразный. Ну, согласитесь, он асоциален! Несмотря на блестящую успеваемость, этот парень – наша головная боль! Лично я опасаюсь его и не знаю, что он может выкинуть в следующий момент…

– Согласна! – вторит завуч и кивает, как китайский болванчик. – Все учителя солидарны с вами, Мария Васильевна! Лебедев ведет себя вызывающе и нагло, возможно, спровоцировал драку и сам же пострадал.

– Он не асоциален и никого не провоцировал! – ору я, от омерзения к глупым теткам тошнит. – Разуйте глаза!..

Так оно и есть, Саша и на этот раз выйдет сухим из воды. Иначе и быть не могло: никто в городке никогда не встал бы на сторону кого-то из Лебедевых, зато моему бывшему другу здесь позволено все.

Меня тихо выпроваживают за дверь и закрывают ее прямо перед носом.

Устало опускаюсь на скамейку в фойе и, чтобы не вернуться в директорскую со скандалом, сбрасываю сменную обувь и напяливаю ботинки.

Идти к ним за справедливостью было глупо. Егор прав: не стоит даже пытаться ее искать.

Но я хотя бы спасла его, подставившегося из-за моей дурости, от исключения!

С содроганием вспоминаю Сашины слова – завтра Егор может пострадать еще сильнее.

И мне срочно нужно спасти его еще раз.

В гостиной тишина и полумрак – снаружи окна наполовину замело снегом. Даже стены этой мертвой, изолированной от негатива квартиры не избавляют от ощущения неотвратимо надвигающейся беды – здесь все вдруг стало каким-то другим, чужим, посторонним, словно я перепутала дом или подъезд и ввалилась не туда.

Пролетаю в комнату, бросаю на пол пуховик и рюкзак, достаю из тумбочки зарядник, разматываю провод и подключаю его к сети. Телефон оживает в моей ладони, и беспрерывное жужжание оповещений о пропущенных звонках сменяется протяжным звуком входящего, на экране высвечивается цифра «0».

– Алло! – Я падаю на колени и кричу в трубку. – Егор, ты как?! Ты совсем с ума сошел?! Ты что директору нагородил?!

– Жить буду… – спокойно отвечает он. – А что я должен был ему сказать? Что мы встречаемся? При класснухе и этом утырке Королеве?

На линии воцаряется тишина, на миг нарушенная лишь щелчком зажигалки.

Я чувствую, что задыхаюсь: состав воздуха в этой комнате, в этом жилище, в этом городке больше не подходит для моих легких.

Единственная оплошность с моей стороны привела к ужасным последствиям. Если бы я в полной мере осознавала, в какой реальности живет Егор, не стала бы с упорством маньяка лезть к нему и усложнять его и без того нелегкую жизнь.