Анна Чайка - В паутине под лестницей

Она посмотрела на сумку с вещами, которые вынесла из призрачного общежития. Еще не оформившаяся идея трепыхалась на краю сознания, но ее никак не удавалось вытянуть. Наброски, картины… Кора подскочила как ужаленная.

– Вру! Есть план, но он абсурден и могут потребоваться крепкие живые руки.

– Мы что, всерьез обсуждаем борьбу с людоедами из сказок? – подал голос Антон Эргисович.

– Помолчи, внучок, – вмешалась старушка. – Я тебе тогда поверила, теперь, будь уж добр, верь мне, – и добавила, повернувшись к Коре: – Делай, что должна, девочка, а мы поможем.

Та кивнула. Грустно оглядела всех собравшихся:

– Мне нужно время и харысхалы для каждого из присутствующих. Раз мы не можем изгнать абаасов из нашего мира, то запрем их здесь навечно. Они ведь не знают, что проход в общежитие для меня теперь закрыт. На этом можно сыграть…

Телефон зазвонил, когда Кора дремала в большом бесформенном кресле. От звуков рингтона она чуть не свалилась на пол, а потом долго не могла нажать на нужный значок.

– Ты опаздываешь.

Странный акцент Душечки ни с чем нельзя перепутать. Глава абаасов пыталась звучать равнодушно, но даже сквозь динамик был слышен едва заметный шелест многочисленных сплетений жгутов и трубочек внутри ее тела. Она злилась и была обеспокоена. Она не понимала, почему Кора так долго ее игнорировала.

– Тяжелая неделя выдалась, тебе ли не знать? Я услышала твои требования. Хочешь ключи от «шведского стола», чтобы твоей семье не пришлось кочевать из одного уголка континента в другой ради пропитания?

– Промежуточный полустанок между слоями – большая редкость. Твой жалкий умишко даже не может представить его ценность… и мощь.

– Плевать. Я хочу договориться.

– Ну, разумеется.

Облегчение. Вот что сейчас чувствовала эта чудовищная тварь. Облегчение из-за того, что заложники оказались не бесполезны.

– Но сначала дай трубку Лизе. Я хочу знать, что она жива.

– Так не пойдет. Приезжай и увидишь сама. Но не медли, как в прошлый раз. Нам все сложнее сдерживаться, мы оголодали, и это твоя вина. Приезжай. И чтобы никаких трюков, это ясно?

Тихий шелест. Трущиеся друг о дружку ядовитые щупальца-стебли.

– Хорошо.

Кора посмотрела на пол, где лежали заготовки ловушки, на которые она потратила последние силы. Хоть бы сработало. На кону жизни людей.

К назначенному месту она приехала на такси. Закатное солнце отражалось от глади озера, окрашивая старинный особняк в мертвенно-красный. Жизнь вокруг замерла. Потеряла свое значение. Такое происходило везде, где останавливались пожиратели кут, безжалостные сорняки нижних слоев.

Никто не встретил ее в саду. По-видимому, предполагалось, что Кора сама всех найдет, до последнего истощая нервы переживаниями. Но почему-то она была спокойна. Предчувствие – то же, что руководило ею прежде, – говорило, что ее семья жива. Абаасы не могли так рисковать. Пока сделка не будет совершена, все останутся целы.

Она позвонила в видеофон, но дверь оказалась открыта. Из глубин дома вырвался смрадный дух, словно там развели гниющее болото.

– Эй, я пришла! Выходите!

Эхо подхватило и размножило ее крик.

В просторном холле не оказалось прислуги, зато в обилии была черная пульсирующая жидкость, покрывавшая большую часть пола. От соприкосновения с обувью она растягивалась и противно чвакала. Сходство с болотом усиливалось.

«Что же они наделали? Бедная Лиза, бедный Павел»

Она пошла дальше, углубляясь в извилистый лабиринт помещений.

Сбоку кто-то умоляюще замычал. Кора огляделась и увидела в дверном проеме молоденького охранника, стянутого лозами, растущими из черной жижи. Он дрожал. Вместе с ним дрожали и лозы, проникшие в ротовое отверстие и даже ноздри. Все это копошилось и нежно переплеталось вокруг его тела.

– Я помогу, – прошептала Кора, сомневаясь, что ее слышат. – Я вернусь за тобой, за каждым из вас.

На ее пути встретился весь обслуживающий персонал особняка, пока, наконец, она вышла к прямоугольному залу, где проводилось большинство мероприятий. Именно здесь Лиза устроила вечеринку, на которой сплетницы рассуждали о ее статусе и странной немногословной дочери с густой синевой под глазами, которую не брала ни одна тональная основа.

Кора поправила куртку, выдохнула и зашла внутрь.

Абаасы – все пятеро – сидели полукругом перед обездвиженными людьми. Несколько чудовищ, не скрывая свои личины, держали рты широко раскрытыми и оттуда тянулись длинные, тонкие, гибкие жала, погружаясь в лицо пожилой горничной, распявшейся у их ног.