– Трой, а я тебя и не заметила! Что же ты здесь делаешь?
Я ехидно улыбнулась ему, будто спрашивая: «Да-да, что именно ты здесь забыл?»
Трой встряхнул газету.
– Да вот, читаю, греюсь. У меня в машине печка сломалась.
На мамином лице отразилось недоумение. На моем, видимо, тоже. Я-то точно знала, что печка у него прекрасно работает.
Открылась дверь туалета, и оттуда вышел грузный мужчина: клетчатая рубашка на пуговицах заправлена в мешковатые джинсы, редеющие каштановые волосы подернуты сединой. А еще у него были проблемы с нижней челюстью. Нет, не в том смысле, что рот открыт или что-то еще, – нижней челюсти просто не было. Подволакивая ногу, он направился к прилавку. Одной рукой он держался за бедро, помогая себе передвигать по полу ногу. Но ботинок все равно жалобно шаркал при каждом шаге.
Чем ближе мужчина подходил к прилавку, тем сильнее я ощущала от него притяжение смерти, как будто безжизненная нога оставляла за собой мертвые ошметки. И весь магазинчик наполнился смертью. Удушливой. Лишающей ориентации в пространстве. Мне хотелось уйти, убежать, но я не могла оставить Троя с этим человеком один на один.
Кроме того, я знала продавца. То есть знакома с ним лично не была, но видела его. Он был рыбаком. Родственником Джеймса Мак-Говерна, окошко в чей сарай разбил Карсон, чтобы достать веревку и спасти меня. Родной брат? Двоюродный? Сейчас не вспомнить. Вот такая цепочка: от меня к Карсону, от Карсона к Джеймсу Мак-Говерну, от Джеймса Мак-Говерна – к умирающему владельцу магазинчика. Через три рукопожатия.
Мама, знавшая его явно лучше, чем я, заговорила:
– Здравствуйте, Лерой. Как здоровье?
– Держусь, – ответил он месивом звуков, потому что языку не обо что было опереться во рту, кроме нёба.
Я, глядя мимо него и стараясь казаться смелее, чем была на самом деле, обратилась к нему, как к старому знакомому:
– Лерой, вы знакомы с Троем? – Показала в угол, где сидел с газетой Трой. – Знакомьтесь, это Трой Варга. Трой, это Лерой.
Трой бросил на меня быстрый взгляд и улыбнулся Лерою. Тот махнул ему рукой в знак приветствия. Сделав глубокий вдох, я продолжила:
– В рифму, да? Легко запомнить оба имени сразу.
Мама улыбалась. Трой смотрел волком. Он прекрасно понимал, зачем я так себя веду. И не мог помешать мне.
Теперь Трой не причинит Лерою вреда, ведь они связаны. Случись что, их имена будут упоминать рядом. Как он убегал тогда от объятого огнем дома… Как прятался от меня на заднем дворе моей умирающей соседки… Как исчез, когда завыли сирены машин, примчавшихся спасать Карсона… Он избегал любых ассоциаций с теми, кто умер. Вот поэтому старушка из дома престарелых до сих пор была жива. Он не хотел вызывать подозрений.
Пока я стояла рядом с Троем, мама выбрала батарейки, потом подошла и спросила:
– У вас какие-то планы на вечер?
Я ответила:
– Я планирую встретить Новый год дома, с тобой и папой. Как всегда. Может, приготовишь сливочную помадку?
– С удовольствием. Трой, приходи, если хочешь.
Трой одарил меня угрюмой улыбкой. Интересно, сумела ли я спасти Лероя от Троя? Или я просто поставила под угрозу безопасность моей семьи?
– Я в машине, Дилани, – сказала мама, расплатившись за батарейки, и направляясь к выходу.
Трой выглядел несколько растерянным. Подавшись вперед, он прошипел:
– Ну ты и…
По тому, как он сжимал и разжимал кулаки, смысл фразы был легко понятен. Я стала той, кто увидел его, хотя он был призраком. Я стала той, кто спрятался от него в похоронном бюро. Я стала той, которая выжила в ледяной воде. Только он меня не понял. Не понял, что я не дурочка. Я оказалась умнее. И стала действовать осмысленно, поставив цель.
– Ты не помогаешь ему.
– Но я и не убиваю его, – шепотом ответила я.
Теперь мне стало абсолютно понятно, что мне не по силам. Мне не по силам спасти их от смерти. Жизнь так или иначе конечна. Но я осознала, что в моих силах. Трой ошибался. В чем бы ни крылась причина – в пострадавшем мозге, в знании, в предчувствии или, как считал Трой, в цели, – в моих силах было помочь. И я собиралась помогать.
Медленно и спокойно я подошла к прилавку.
– Лерой, у нас с Троем вышел спор. Серьезный спор. Можете нам помочь? Если бы вам осталось жить один-единственный день, что бы вы сделали?
Трой позеленел. Лерой улыбнулся.
– Вроде высказать наконец начальнику, что он дурак, или купить мотоцикл, к которому давно лежит душа?
– Да что угодно! Что бы вы сделали, останься у вас в запасе один-единственный поступок?
Читать дальше