Хелен Тодд - Призрачные нити [≈ За пеленой северного тумана] [litres]

– Эмма, я так рада, что ты добралась ко мне! Прости, что не смогла тебя забрать: у нас отключили электричество, а я так не хотела, чтобы ты приехала в холодный и просыревший дом, пришлось топить старый камин, – сухие худощавые руки тетушки крепко сжали плечи племянницы. Морин пахла лавандой и медом.

– Ничего, все в порядке, – Чейз натянуто улыбнулась, в ее голове роились тревожные мысли.

– Чего же мы стоим? Заходи в дом.

Эмма, прежде чем переступить порог, оглянулась. Пустой двор с высохшей травой, ящик для почты… и бесконечная тоска. Ей был пропитан каждый сантиметр земли. Магические нити обрывались, как только начинался забор. Выжженное магическое поле. Пустота.

Внутри все выглядело иначе: светлые занавески придавали помещению ощущение легкости и воздушности, деревянный пол приятно скрипел под ногами, повсюду витал аромат высушенных трав, развешенных пучками на стене небольшой гостиной. Чувствовались уют и забота. Но что-то внутри по-прежнему заставляло Чейз невольно настораживаться.

– О, Эмма, – Морин осторожно прикоснулась к плечу племянницы. В ее зеленых глазах читались понимание и сочувствие. – Я так рада тебе, так рада! Я так устала жить одна… Ты бы знала, как это тяжело!

Тетушка повесила свое пальто на вешалку и широко улыбнулась. Ее взгляд заблестел от навернувшихся слез, но Морин тут же взяла себя в руки.

– Пойдем, я покажу твою комнату, а затем поужинаем. Я приготовила панкейки с грушами, – мягкий голос вырвал Эмму из раздумий, и она последовала за тетушкой на второй этаж. – Не раскладывай вещи, просто брось их и спускайся на кухню.

– Да, хорошо. Спасибо!

Комната оказалась достаточно просторной. Письменный стол со встроенной тумбой, напротив которого расположилась кровать; шкаф и большое окно с легкими полупрозрачными занавесками и плотными шторами. Остальное пространство пустовало. Темные обои придавали помещению угрюмости, а небольшая люстра с колышущейся от ветра подвесной лампой навевала легкий страх.

Эмма раздвинула шторы и облокотилась на подоконник. За стеклом виднелись небольшой участок и лес. Сырые хвойные деревья стеной нависали над забором. Лишь яркие пожелтевшие листья вносили некоторое разнообразие в мрачный пейзаж, придавая ему осенней теплоты. Где-то в душе ведьма смирилась с общей обстановкой. Несмотря ни на что, она впервые за этот год чувствовала себя на своем месте, в своей тарелке – здесь она чувствовала магию. Ощущала, как ее тонкие нити легко касаются кожи, проникают внутрь, наполняют ее силой.

Оторвавшись от созерцания, Чейз поспешно бросила вещи на кровать. Ее мутило от прилива энергии. В приюте о магии почти не рассказывали. Это были закрытые уроки для избранных, на них занудный мистер Альберт, которому, как казалось Эмме, было давно за девяносто, рассказывал основы владения силой. Из не всегда связного бормотания узнать удавалось немного, но этого оказалось достаточно, чтобы пользоваться ею на бытовом уровне. Главное правило ведьмаков заключалось в грамотном распределении энергии, ведь сила была у каждого своя. Эмме, в отличие от ее одноклассника Роберта, не повезло: магии в ней почти не было.

Чейз достала из кармана небольшой камень-амулет и положила его под подушку. Теперь можно спуститься к тетушке.

Пухлые и сочные панкейки лежали красивой горкой на большой тарелке. Запах свежей выпечки возвращал в детство.

– Кушай, чего на них смотришь? Наверное, весь день не ела, так что не стесняйся, фигуре не повредит, – Морин широко и добродушно улыбнулась и продолжила готовить ужин.

– Да. Спасибо, – Эмма положила себе один из самых пышных панкейков и полила его сиропом.

Красная, с мякотью клубники жидкость красиво растекалась по горячему тесту. Желудок сводило. День голодовки ему точно не понравился. Уплетая за обе щеки вкусную еду, девушка с интересом разглядывала сквозь занавески соседский дом.

Трехэтажное здание из бордового кирпича выглядело мрачным и угрюмым. Строгие архитектурные формы подчеркивались различными деталями: острыми шпилями на крыльце, ступенями из темного мрамора, черным кружевным тюлем, который виднелся сквозь плотные шторы винного цвета. Дом располагался напротив. Пятнадцати метров хватало, чтобы разглядеть силуэт в окне второго этажа. Из-за усиливающегося дождя очертания плыли, но, несмотря на это, от незнакомца веяло холодом. Эмма невольно отвернулась, чтобы не чувствовать, не ощущать этот колючий, пробирающий мороз.