Ширин Шафиева - Не спи под инжировым деревом

– Так что не знаю, что мне делать, – резюмировал я свои мысли. – С одной стороны, я понимаю, что после всего, что между нами было, мне стоило бы на ней жениться, с другой стороны, я вообще не собирался заводить семью раньше, чем прославлюсь и разбогатею, ну, или хотя бы просто разбогатею, не в дом же к мамочке мне жену вести. Лучше уж снять угол в клетке с тиграми!

– Только не в нашем зоопарке, – быстро ввернул Ниязи.

– С третьей стороны, – продолжал я, не без труда выбросив из головы измождённых облезлых животных, – я боюсь потерять её, потому что охотников на неё много, но, с четвёртой стороны, она меня иногда так раздражает, мне кажется, она всё-таки для меня простовата, с пятой стороны…

– По-моему, ты уже исчерпал лимит существующих сторон, – снова перебил меня Ниязи.

– Я тебе не стороны света перечисляю, хотя их тоже больше, чем четыре, если ты не знал. – Я раздражённо потряс баллончиком с краской. – Спросил, так слушай. С пятой стороны, я не хочу её бросать, потому что достаточно сильно люблю её, чтобы не желать причинить ей боль. С шестой…

– Уже темнеет. – Мой невежливый слушатель поднял ладонь, как бы закрывая мне рот. – Всё это очень интересно, но не будем забывать, зачем мы здесь. Я, конечно, самый храбрый на свете, но ночные тусовки на кладбищах предпочитаю оставить профессионалам.

Пять минут шипения – и чёрный мрамор моей могилы покрылся злыми словами и недвусмысленными изображениями. Мне даже стало жаль воображаемого себя, лежащего там, в неприветливой сухой земле, и неспособного ответить на оскорбления.

– В этом есть нечто испанское. – Ниязи отошёл на пару шагов от надгробья, как художник, оценивающий свою работу.

– Да, сочетание цветов очень эффектное. По-моему, сюда кто-то идёт. Между деревьями было движение.

– Хранитель кладбища, молла, – пожал плечами Ниязи. – Бродит здесь, принимает заказы на молитвы. Ладно, пойдём. Скоро будет весело.

– Ты так и не рассказал, кто такая эта Худатова.

Ниязи мрачно, утробно рассмеялся, давая понять этим смехом, что меня ждёт нечто экстраординарное.

– Защитница всех угнетённых. А также тех, кто желает угнетёнными казаться, чтобы добиться своих маленьких грязных целей.

– Вот-вот, это про нас.

Мы вышли на главную дорогу, и Ниязи остановился.

– Ты иди, а у меня тут ещё кое-какие дела, – огорошил он меня.

– Какие, чёрт подери, у тебя дела ночью на кладбище? – Уж не собрался ли он обойти могилы и поискать на них очередное колдовство со шведским столом?

– Не то, что ты подумал, – сказал Ниязи. – Просто хочу навестить могилу кое-кого из своих родственников.

– Ты же только что сказал, что не хочешь тусоваться ночью на кладбище. Уже небезопасно здесь одному таскаться, давай я пойду с тобой, – больше из вежливости, чем от реального желания охранять моего полубезумного приятеля, предложил я.

– Нет, не надо. Здесь недалеко, я успею покинуть сей погост прежде, чем мёртвые начнут пробуждаться. – По тону его и странной подборке слов я понял, что могу быть свободен.

Следующий день ознаменовался появлением на моей страничке в Facebook поста с фотографиями красивых (Ниязи неплохо владел фотошопом) лиц скорбящих и букетами, которые придавали моей могиле сходство с цветочной лавкой. Среди прочих были там и фото Сайки, в руках которой я с изумлением обнаружил пышный букет алых роз. Она казалась заплаканной. Я решил, что надо бы выяснить, что это с ней такое творится. Не может же она меня в самом деле оплакивать!

Отчёт вышел красочным и стал популярным. Люди отмечали друг друга на фотографиях, как будто после вечеринки, писали комментарии и ставили лайки. Я с нетерпением ожидал завтрашнего выхода известия о «вандализме».

Позже мне позвонил Джонни, возбуждённый, как никогда.

– Бля, чувак! – проревел он так, что мне пришлось слегка отстранить телефон от своего многострадального уха. – Ты сейчас ох…ь, это просто п…ц! Они хотят, чтобы мы выступали у них.

– Мне кажется, я пойму чуть больше, если ты используешь для объяснения ещё какие-нибудь слова, кроме матерных, – осторожно сказал я. Обычно я понимаю по контексту, что подразумевает Джонни под тем или иным словом, но в этот раз, по всей видимости, произошло что-то не совсем обычное, не поддающееся интерпретации. – Кто они? Где – у них?

– Они хотят, чтобы мы играли в «Энергетике»!

– Джонни, сволочь, кто – они?! – разозлился я.

– Бля, да хозяева «Энергетики»!!!

– …О!

– А я тебе о чём?