Ширин Шафиева - Не спи под инжировым деревом

Мы пахали всей группой, множили копии альбомов, репетировали, кричали в соцсетях о предстоящем концерте, и, к чести скорбящих по мне, надо сказать, что пятьсот человек отметились, что «пойдут». Вот тут нам действительно стало страшно. Если хотя бы треть отметившихся завалится к нам на концерт – произойдёт давка! Мы цинично обсуждали, по сколько брать за входные билеты и за альбомы. Мы были катастрофически не готовы, но действовать приходилось быстро. Сайка заказала своей тайной портнихе сногсшибательный наряд. Казалось, что в целом мы потратим на концерт больше, чем соберём с него, но почему-то меня это совсем не беспокоило. Вокруг в кои-то веки происходили настоящие события. Вообще, в жизни происходит гораздо больше событий, чем нам кажется. Просто мы их не замечаем, потому что их не сопровождает эпический саундтрек. Но я-то сам могу написать для себя музыкальное сопровождение. В этом заключается бесспорное преимущество людей искусства перед всеми прочими людьми – мы всегда можем превратить свои страдания, мелкие радости, разные глупости, происходящие с нами, – всю эту шелуху существования – в сверкающие, изящные драгоценности, глядя на которые сторонний зритель завистливо вздохнёт: «Ах, какую интересную жизнь прожил человек, вот бы и мне такую!» А всего-то и нужно, что умение выбросить лишнее и слегка преувеличить всё остальное.

Возле нас вновь объявился Ниязи; он принимал живое участие в организации концерта. Настоял на том, что надо толкнуть речь перед публикой. Эта честь должна была бы достаться Джонни – по праву моего лучшего друга, но Ниязи, уже успевший ознакомиться с его стилем, заявил, что сам обратится к зрителям. Я благословил его на это дело при молчаливом неодобрении остальных. Только Сайка, кажется, разделяла мою уверенность по поводу Ниязи, и то лишь потому, что я прожужжал ей все уши о том, какой он забавный тип.

Измотанный всеми этими хлопотами, я почти не обращал внимания на бесчинства призрака убиенной крысой Мануш. А игнорировать эти бесчинства становилось всё опаснее и опаснее. Всю неделю после записи песни «Эскорт утопающих» наша «соседка» всячески отравляла мне посмертие. По ночам я слышал подозрительные шорохи, доносившиеся из разных углов квартиры, а поутру обнаруживал, что штанины моих джинсов скручены в морские узлы, носки утоплены в унитазе, а однажды эта стерва даже перерезала мне все струны на гитаре! В ответ я окурил всю квартиру ладаном и начал собирать в шкафу свои грязные трусы. Кроме того, я перенёс все ценности к Джонни. Что странно, личные вещи мамы и Зарифы призрак не трогал. Под горячую руку попадались только общие предметы быта да моё барахло.

Через неделю такого существования моя энергичная, деятельная мама привела в дом девицу, похожую одновременно на воровку и на любовницу престарелого богача. Звали её Мехбара. С порога на мой бесцеремонный вопрос «Вы кто?» она ответила:

– Я – экстрасенс. – Голос её оказался неприятным, пронзительным, то ли с акцентом, то ли с дефектом речи.

– Что, правда? – воскликнул я в притворном восхищении. – Хороший?

– Что хороший? – не поняла Мехбара.

– Вы – хороший экстрасенс?

– Я – лучший экстрасенс и самый сильный маг в этой стране, – с презрением глядя на меня, сказала Мехбара. «Налицо ярко выраженная мания величия и расстройство гендерной идентичности», – ехидно подумал я.

Мама отнеслась к «самому сильному магу в этом городе» с таким почтением, что даже не заставила её снять обувь и сунуть ноги в продавленные гостевые шлёпанцы. Каблуки процокали в гостиную.

– Ты на какой помойке её нашла? – прошипела Зарифа на ухо матери.

– Какая разница? – раздражаясь, ответила мама. – Вы же не почешетесь что-то сделать.

– Мне вообще-то не до этого, у меня репетиции, – сказал я.

– Да ну тебя, всё в игрушки играешь! – отмахнулась мама. Я немедленно начал закипать и поспешил переключить своё внимание на экстрасенса, которая топала по комнате от угла к углу.

– Вы сказали, у вас тут призрак?

– Да, да, призрак женщины, она тут жила до нас, и её укусили… – закивала мама.

– …потому что она была аппетитная штучка, – закончил я за маму.

Мехбара бросила на нас тяжёлый взгляд из-под тщательно накрашенных ресниц и навернула ещё один круг по комнате.

– Я вижу, – заговорила она глухим голосом, ни к кому не обращаясь. – Здесь есть сущность… Это призрак, да. Женщина. Она убита насильственной смертью.

Мама посмотрела на нас с Зарифой с торжеством, а мы громко захихикали. Наш смех Мехбара, судя по всему, не приняла на свой счёт.