Александр Форш - Зов черного сердца [litres]

– Миша опять ушел. – Она, как могла, скрывала дрожь в голосе, но Жора услышал.

Зато стало понятно, почему она свет не зажигает: чтобы он не увидел ее слез. Жора выдвинул из-под стола табурет, сел напротив своей женщины. Ему нравилось осознавать, что это его женщина, причем в самом возвышенном и чистом смысле такого понятия.

– Вернется. – Аккуратно убрал слезинку с ее щеки легким касанием губ. – Не в первый же раз.

– Жора, скажи мне правду. – Лена взяла его руку, подтянула к груди. – Мой сын убийца?

– С чего ты взяла? – Руки он не убрал и понадеялся, что Лена не почувствует его напряжения. Хотя если она чувствует даже то, чего как бы и нет для обычных людей, то на что он вообще рассчитывает. Она ведь сама не обычная, и ее нельзя обмануть. Даже если захочется.

– Я не слепая. Первый раз он вернулся под утро несколько месяцев назад, все его кроссовки оказались перепачканы цементом, еле отмыла. Потом мы узнали о том страшном преступлении на стройке. Он там был! Был в ту самую ночь, когда все произошло. Понимаешь?

– Насколько я помню, в нашем доме на тот момент шел ремонт, Мишка мог испачкаться здесь.

– Допустим. Но второй раз он снова уходил ночью, и оказалось, что тогда произошло второе убийство. – Лена сильнее сжала его руку. – Ты же можешь посмотреть? Я должна знать. Имею право знать!

– Он не виноват, – покачал головой Жора. – Веришь мне?

– Если ты повторишь то же самое, глядя мне прямо в глаза, я поверю. Обещаю. Включи свет.

Жора исполнил ее просьбу. Лена улыбнулась. Ее улыбка согрела куда лучше чая.

Он точно знал, что не обманул ту, что доверяет ему больше чем себе, ведь сегодня он был там, где должно было свершиться еще одно убийство. Живых, кроме него, там не было, он бы почувствовал. Признаваться, что он не может пробраться в разум пасынка, казалось ему неправильным. Незачем давать матери еще один повод для беспокойства за сына, она сама прекрасно справляется с их генерированием. Но живую душу он все равно узнал бы, будь она рядом, особенно на контрасте с некротической энергией.

Интересно, как там Женя? Ждет его или уже успел забыть? Такое с неупокоенными случается. Бывают такие духи, которые один и тот же день переживают заново годами и даже столетиями. Откуда ему про столетия известно, Жора не задумывался, известно и все тут. Если здраво рассудить, он вообще не понимает, как его способности работают. Вот есть они и слава богу! Не будет, там уж решит, как дальше жить.

В замке заворочался ключ. Лена подскочила с места, но Жора не позволил ей. Приложил палец к губам, после чего дотянулся до выключателя, погружая кухню в уютный полумрак. Рассвет грубыми мазками вовсю раскрашивал небо, но солнце еще не успело заглянуть в окна, лениво потягивалось, расправляя лучи.

Миша, уверенный, что никто его не заметил, проскользнул в свою комнату, откуда после не донеслось ни звука. Через пару часов проснется и сделает вид, будто поздно лег, засидевшись за компьютером, и потому проспал дольше обычного.

Жора едва не воскликнул, что был у монастыря, а значит, у Мишки стопроцентное алиби, но вовремя прикусил язык. Пусть Лена сама все поймет и сделает правильные выводы.

– Пойдем спать, – шепотом произнес он. – Кружку потом помою, оставь.

Кто бы мог подумать, что уже на следующий день Жоре придется начать сомневаться в собственных убеждениях. Ведь как ни старался, он так и не смог забраться в голову пасынка, встречая преграду в виде протяжного звука, так похожего на рев адского пламени.

– У вас озадаченный вид, товарищ майор, – заметила Инга, когда они вышли из такси и пошли вдоль улицы. – Что-то случилось?

– Случилось. Я узнал, что до сих пор женат. – Врать ей не имело никакого смысла, не потому, что ведьма и может прочитать мысли, в это он как раз не верил, а потому, что начинать отношения со лжи не самая лучшая тактика. Правда, он пока не разобрался, начались ли отношения-то. Не помнил, как оно должно происходить. Должен ли он объявить день, с которого пойдет отсчет последующих годовщин и юбилеев? Может, сначала нужно предложить Инге… встречаться? Какое глупое слово для того, чем он хочет с ней заниматься. Но ведь без предложения оно как-то не совсем честно.

– Кто счастливица? – В голосе ее не было насмешки, злости или обиды. В общем, ничего того, что обязательно было бы у Марины.

– Вот так просто?

– А зачем усложнять? Мы с вами не школьники и не имеем друг перед другом обязательств. Конечно, мне любопытно, не скрою. Но не более. Так кто она?