Александр Форш - Зов черного сердца [litres]

Положив свечи прямо на грязный пол, он полез за пазуху, откуда извлек ларец. Самый простой деревянный, без узоров и украшательств. Ларец оказался запаян свинцом по отполированному краю.

– Настоятель велел не вскрывать до самого дома, – вспомнил Лука, и на лице Лавра, кажется, отразилось облегчение. – Кто я такой, чтобы против его слова встать?

– Верно, – мужчина похлопал его по плечу, – далеко пойдешь, парень!

Тогда Лука и не догадывался, о чем были те слова. Знал бы, так утопился бы в море вместе с ларцом подаренным. А пока он благодарил за гостеприимство, за добрые напутствия и помощь.

Уходя, ни Лука, ни один из братьев не увидели, как со спины стоящего в дверях Лавра выросла вторая фигура, скрытая балахоном, и лишь из-под капюшона ее торчал длинный черный клюв.

«Ты все сделал правильно!» – не размыкая клюва, проклекотала фигура. – «У любого живого существа своя судьба. Он свою выбрал».

– Как можно выбрать, если не знаешь, из чего выбирать? – Мужчина не умел говорить с закрытым ртом, губы его шевелились и дрожали.

«Ни тебе стараться разуметь мой замысел, человечек!»

Не видели Лука с братьями и того, как острый клюв разбил голову Лавру точно пустой орех; как тело его упало на пол, окрашивая древние камни давно оскверненного храма алым.

Следующим утром, как и было обещано, Лука с братьями поднялись на борт торгового судна, отходившего от порта без какого-либо груза, кроме троих пассажиров, из которых до пункта назначения добрались двое…

– Посмотрел? – Мертвый подросток приплясывал в нетерпении, буравя Жору взглядом.

– Угу, – ответил он, растирая гудящие виски. – Понять бы еще, что ты мне такое в башку напихал и как оно у тебя вышло.

– Я не знаю, говорю же! – Подросток, кажется, расстроился, совсем как живой. – Когда ведьма с ним разговаривала, он так и сказал ей, что я теперь его часть. Может, потому и могу такие вот штуки проворачивать. Скажи, клево?

– Клево? – Жора уже и забыл, когда последний раз такое слово слышал. Он вообще много чего не помнил. – Ну да, наверное, клево.

– Ты больше не вернешься? – видя, как Жора поднимается на ноги, пацан подался к нему.

– Да куда я денусь, – невесело усмехнулся он. – С этим местом я теперь повязан крепко.

– Я не про место. – Теперь-то что? Неужели обида? Забавный мертвяк. – Ко мне вернешься? Таких, как ты, здесь не часто встретить можно. Приезжали телевизионщики с камерами, но мне с ними как-то неинтересно, хотя многие из них меня точно могли видеть.

– А ты уверен, что один здесь… такой?

– Не живой? – Пацан склонил голову, прищурился.

«Погляди на него, еще и шутит!» – восхитился Жора.

– Один. Тех, кого здесь убили, больше нет. Они почти сразу уходят. Куда уходят, не знаю, – выпалил, опережая расспросы. – Затягивает их… туда.

Не нужно было уточнять, куда именно затягивает несчастных. Ясное дело – в столп огненный. А дальше что? Неужели узнать придется, только когда его очередь подойдет?

– Может, ты мне не все показал, пацан?

– Откуда мне знать? – Весь его вид говорил обратное, однако спорить не имело смысла, духи бывают слишком упрямыми.

– Если я приду снова, покажешь?

– Да! – немедленно сдав себя с потрохами, выкрикнул тот. – Ну то есть я попробую, авось и получится. Когда ты придешь?

– Пока не знаю. – Жора отвечал честно. Смысл ему было врать? – Как позовут, сразу и приду. Только ты уж поторопись, пацан, можешь не успеть, придется потом сорок дней выжидать, чтобы пообщаться.

– Меня Женя зовут, – напомнил пацан и протянул тощую руку. – Точнее, звали.

– Жора. Рад знакомству.

– Ничего ты не рад! Но мне все равно! Главное не обмани, приходи обязательно.

Уходя, Жора ни разу не обернулся. Да и уходил с тяжелым сердцем. Хорошо, что пацан его просто спутал с другим, вряд ли можно пережить смерть своего ребенка. Он, Жора, точно не пережил бы.

Домой возвращался в начинающих редеть предрассветных сумерках. Лена не спала. Сидела на кухне с выключенным светом, обнимая ладонями большую кружку с чаем. Не пила, просто вдыхала аромат, как делала каждый раз, когда ждала Жору. С этой же кружкой она встречала его из «путешествий», когда он растерянный, будто пьяный, открывал глаза и какое-то время смотрел, не понимая где оказался.

Беспокоилась, догадался Жора. Неужели чувствует, что он не просто прогуляться вышел?

– Чего не спишь? – Он забрал у нее кружку, сделал большой глоток. Чай не успел остыть, горячей волной согревая изнутри. Оказывается, Жора продрог до самых костей. Его начинало потряхивать от озноба. – Я выходил подышать.