Ши Эрншоу - Зимняя Чаща

И в этом городке к нам никогда не станут относиться иначе. Никогда.

Знать историю своей семьи может оказаться делом нелегким, как и самой принадлежать ей – быть настолько прочно привязанной к конкретному месту, что начинаешь понимать каждый шорох деревьев, узнавать каждый кустик папоротника, слышать, как потрескивает зимой установившийся на озере лед. Чувствовать, что что-то не так, даже если не можешь увидеть этого своими глазами.

– Здесь так чертовски холодно, – говорит Сюзи, когда я вхожу в дом.

Она сидит на краешке дивана, поджав ноги к груди и накрывшись одеялом.

– Огонь погас прошлой ночью, – отвечаю я, сбрасывая с себя куртку и сапоги и присаживаясь на корточки перед печкой.

– Где ты была? – спрашивает Сюзи.

Я не отвечаю и не смотрю на нее. Правду ей говорить не хочется, но и на то, чтобы придумать какую-то ложь, у меня времени нет.

– Оливера искала.

– Того парня, которого ты нашла в лесу? – она удивленно приподнимает брови. Сюзи усмехается.

– Когда я проснулась, его уже не было, и я просто… не могла понять, что случилось. Подумала, что что-то не так.

– Ты волновалась за него? – ухмылка Сюзи становится еще шире.

– Нет, – качаю я головой. – Просто подумала, как это странно, что он ушел из дома еще до рассвета.

Сюзи перестает дрожать и наклоняется вперед. Даже согрелась сразу от любопытства.

Я чиркаю спичкой о стенку печки, и спичка загорается – сейчас ярче нее нет ничего в доме. Жду, пока огонь охватит мелкие веточки, разложенные на дне печи. Потом пламя перекидывается на более крупные поленья, и я закрываю дверцу: пусть печь нагревается изнутри.

– Он оставался здесь прошлой ночью? – снова спрашивает Сюзи.

Я поднимаюсь и прохожу на кухню, чувствую себя на взводе – мне совершенно не хочется говорить с Сюзи об Оливере и вообще обо всем этом.

– Ему больше некуда было пойти, – говорю я, а про себя думаю: «Или это была просто игра. Глупая шутка, и я на нее попалась».

Вызов от других парней, которые никогда не заглядывали в мой дом. А может, они подбили его украсть одну из моих лесных находок, пока я сплю? Быстро оглядываю гостиную. Нет, вроде бы ничего не пропало, все на месте.

Но есть еще одна вещь, которой я никак не могу понять.

Он приходил на могилу Уиллы Уокер – зачем?

«И парень умер» , – продолжает барабанить у меня в голове, не давая ни на минуту забыть об этом.

А ухмылка по лицу Сюзи расплылась уже так широко, что у нее даже уши слегка приподнялись.

– А почему он не захотел остаться в лагере? – спрашивает она.

– Не знаю, – отвечаю я.

Я ничего не знаю.

– Возможно, ему просто хотелось остаться здесь с тобой, – высказывает предположение Сюзи, показывая ряд ровных белых зубов.

– Сомневаюсь, – качаю я головой и достаю из кухонного шкафа коробку овсянки.

– Погоди, – выпрямляет спину Сюзи. – А ему известно, что случилось с тем парнем?

Я прикасаюсь пальцами к краю кухонного стола, чувствую под их кончиками выемку на холодной керамической плитке. Она появилась здесь, когда однажды я уронила сюда банку с медом и краешек плитки откололся.

Осколки стекла и брызги меда разлетелись тогда по всей комнате. Мама, разумеется, рассердилась ужасно, но бабушка только негромко спела песенку о том, что дом, в котором разлили мед, будет пахнуть сладко-сладко. Подозреваю, что эту песенку она сочинила тут же, чтобы подбодрить меня.

– Сказал, что ничего не знает об этом, – отвечаю я, вспоминая удивленное лицо Оливера, когда я сказала ему об этом. Но может быть, я ошиблась? Может быть, меня обмануло выражение его холодных зеленых глаз? Может быть, я просто сглупила, принимая за правду все, что он мне говорит?

– Впрочем, это мог быть просто несчастный случай, – добавляет Сюзи, откидываясь назад, на спинку дивана. Неожиданно она вновь заскучала, я вижу по ее лицу.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю я, отрывая пальцы от стола.

Сюзи размышляет.

– Ну… тот парень, который умер… он мог просто с дерева свалиться и шею себе сломать. Или пошел прогуляться, споткнулся, упал да и замерз насмерть.

– Все может быть, – соглашаюсь я. – Только вот если это был несчастный случай, почему его хранят в такой тайне? Почему администрация лагеря не говорит прямо о том, что случилось?

– Кто знает. Может, они решили прежде всего поставить в известность родителей того парня. Или не хотят поднимать шум до приезда полиции. Я, в общем-то, не знаю, как там у них принято поступать в таких случаях.