Джаспер ДеВитт - Пациент

Схватив топор, я набросился на стену, вкладывая в каждый удар все свои силы. Штукатурка и деревянные планки оказались крепче, чем я думал, но острое лезвие и отчаянность моих усилий пробили и то и другое, и вскоре довольно большой кусок внутренней обшивки стены упал на пол. И в тот же миг сердце в ужасе замерло – я даже на миг задумался, не сошел ли я с ума и не сойду ли с ума в любую секунду. Вокруг стал волнами расплываться какой-то отвратительный запах.

Я с удвоенной силой продолжил врубаться в стену – на пол сыпались куски штукатурки, щепки и покореженные гвозди, пока большой лист гипрока почти целиком не выпал вперед, открывая небольшой закуток за собой. И внутри этого пространства, словно высеченного в древесине и штукатурке по какому-то шаблону, точно в размер, проглядывал крошечный человеческий череп.

В полном ужасе мне пришлось отпрянуть от стены и прикрыть рот, чтобы меня не вырвало, когда многолетний запах разложения из этой вырубленной в стене гробницы ударил мне в ноздри. И все-таки хуже всего было совершеннейшее неверие, которое я при этом ощутил. Все, что я видел и обонял, казалось совершенно невероятным. Ну просто не мог кто-то с такой точностью высечь фигурную нишу внутри сплошной стены, чтобы она настолько идеально скрыла детский трупик, что пришлось эту стену снести, чтобы его обнаружить! Это же просто в голове не укладывается! Полная бессмыслица! А потом, во внезапном катаклизме ужаса, всё вдруг встало на свои места.

«Я не боюсь сам себя, мамочка, так что и ее теперь тоже не боюсь! Доктор в крепости для испуганных людей так мне сказал!»

«Я выяснил, почему его бредовые иллюзии постоянно меняются… А меняются они всякий раз, когда кто-то называет его новым ругательным словом».

«Она прячется в стены, когда они приходят. Она типа тает. Как мороженое. Выглядит просто как стена».

«Я собираюсь сказать ему, что оно больше не пугает меня, когда в следующий раз его увижу!»

Мешанина мыслей, обрушившихся мне на голову, была так ужасна, что я не смог сдержать крик. Поскольку в ту же секунду понял: то, что случилось, гораздо хуже всего того, что могли предполагать я, Роуз или Томас.

Настоящий Джо был мертв с той самой ночи после его первого и последнего возвращения из больницы. Задохнулся в гробнице, созданной руками, способными проникать в стены, словно в тающее мороженое, – руками Твари, которая мучила его. А потом, когда ей уже сообщили, что она и есть Джо , чудовище, живущее за счет его страхов и страданий, приняло его внешний облик и отправилось в открытый буфет со шведским столом, которым и была для него наша «крепость для испуганных людей». И там на протяжении более чем трех десятилетий подвергало мукам ничего не подозревающих пациентов, персонал и врачей. Разжирело, годами питаясь дурными мыслями, породить которые ей вряд ли составляло большого труда. И с каждой нашей попыткой «излечить» этого безымянного отвратительного паразита мы лишь подсовывали ему очередную жертву. Если к тому моменту у меня еще и сохранялись какие-то остатки веры в необоримую силу науки и медицины, то это открытие похоронило их навсегда.

Но каким бы болезненным оно ни было, все это также принесло с собой и нечто вроде холодного осознания. Когда Марта, мать Джо, ворвалась в дверь, я понял, что должен найти способ любой ценой добиться справедливости для бедного, безжалостно убитого мальчишки, труп которого я только что раскопал.

Когда Марта посмотрела на дыру в стене, мне показалось, что, должно быть, ее разум поначалу полностью отказался принять увиденное. Поскольку все, на что она была способна, это лишь неотрывно смотреть – широко раскрытыми, полными недоумения глазами – на крошечный скелетик, похороненный в этой проклятой комнате на долгие времена.

Когда она наконец оторвала взгляд, то лишь для того, чтобы посмотреть на меня с каким-то детским выражением, словно бы заклиная меня, врача, дать хоть какое-то рациональное объяснение.

– Как все это понимать?

Я не смог бы даже начать формулировать ответ, так что не стал и пытаться. Взамен сам задал вопрос:

– Миссис М., можно мне оставить себе топор?

Все еще глядя на меня со смесью страха и недоумения, она медленно кивнула.

Ну что ж, ребята, – вот он. Конец истории, которую я упорно держал в себе столько лет. Наконец раскрываю правду, которая чуть навеки не отбила у меня интерес к медицине и психиатрии, едва не разбила мне сердце и не свела с ума – истинную причину гибельных последствий для множества людей, связанных с Коннектикутской психиатрической лечебницей. Честно говоря, думал, что изложить эту часть моей исповеди будет тяжелей всего, но поскольку до сих пор мои писания встречали в целом позитивный отклик, возможность наконец расставить все точки над «i» сейчас не приносит мне ничего, кроме облегчения. Я сознаю, что многие из вас истолковали мою находку в стене родного дома Джо не совсем так, как это сделал я, но, по-моему, вы сразу всё поймете, прочитав заключительную часть.