Джаспер ДеВитт - Пациент

Последовала долгая пауза.

– Но вы-то сейчас здесь?

Марта всеми силами пыталась скрыть отчаяние, но, даже несмотря на долгие годы стоического воспитания и «белую кость», это разительно бросалось в глаза.

Слушая ее, я испытывал стыд за по-прежнему копошащиеся в голове мыслишки, что подозрения доктора А. могли оказаться правдой, равно как и отчаянное желание сохранить в ней хоть какую-то надежду.

– Марта, я хочу попросить вас об одном одолжении. Это может помочь лечению Джо.

– Да. – Она кивнула. – Все что угодно.

– Мы считаем, что Джо мог проникнуться мыслью, будто чудовище существует не в его воображении, а что оно – это какая-то часть его самого , – произнес я. – А значит, нам нужно знать как можно больше о происхождении этой твари и определить любые факторы внешнего окружения, которые могли привести Джо к подобной мысли. На одной из магнитофонных записей психотерапевтических бесед с ним он утверждает, что чудовище появляется из стены его комнаты. Если вы не возражаете, мне хотелось бы самому взглянуть на эту комнату и, с вашего разрешения, изучить ее стены на предмет чего-нибудь необычного. Может, свидетельств поражения насекомыми-паразитами, которые проглядел ваш дезинсектор…

Марте, похоже, не пришлось обдумывать эту просьбу и секунды. Одним глотком прикончив содержимое стакана, она встала и направилась к выходу из комнаты. Увидев, что я не двигаюсь с места, нетерпеливо мотнула головой.

– Ну, так чего же вы ждете? Ответ положительный. Пошли.

Чтобы подняться туда, понадобилось преодолеть четыре длинных лестничных пролета величественного и безукоризненно оборудованного дома. Нижние этажи были отделаны в основном в шикарных золотисто-зеленоватых тонах, со светлыми паркетными полами, ассоциирующимися у меня с девяностыми годами, в то время как более узкий, застеленный ковром коридор на последнем этаже демонстрировал коричневые и рыжие оттенки семидесятых. Я предположил, что любые перестройки в годы после госпитализации Джо затронули лишь нижние этажи. Что же касается его комнаты, то едва я вошел в нее, как сразу стало ясно, что никто не жил в ней и даже не заходил сюда уже очень продолжительное время. На всех поверхностях лежал толстый слой пыли, а вид у некоторых металлических игрушек был такой, будто они уже успели заржаветь. Но даже если так: это была комната, способная моментально успокоить даже самого нервного ребенка. Повсюду были раскиданы игрушки, начиная от фигурок героев из мультиков и комиксов и всяких плюшевых зверюшек и заканчивая рельсами игрушечной железной дороги, протянувшимися во всю длину комнаты. Стены здесь были выкрашены в спокойный темно-синий цвет, за исключением одной, на который красовалось огромное и удивительно реалистичное, со множеством кропотливо выписанных подробностей, изображение ярко-красной гоночной машины. Кровать с балдахином на четырех столбиках напоминала скорее не кровать, а некое обретшее физическую форму облако, настолько она была усыпана всякими подушками и подушечками, поверх которых покоилось сложенное пушистое одеяло. Пол здесь устилал пышный мягкий ковер того же умиротворяющего темно-синего цвета, что и вся остальная комната.

Тем не менее Марта нерешительно замерла на пороге, словно один только вид этой комнаты поколебал ее решимость. А потом в глазах ее сверкнула сталь, и она вошла внутрь, поманив меня к десятифутовому участку стены прямо рядом с кроватью. Ткнула в него рукой с отвращением на лице.

– Вот отсюда, по словам Джозефа, и появлялась эта тварь. Что совершенно исключено, естественно. Даже если б я и верила в то, что это его чудовище существует на самом деле, спрятаться ему тут негде. Эта стена – наружная. Там за ней ничего, кроме открытого пространства, а внутри нет даже совсем узких вентиляционных шахт или кабель-каналов.

Ее глаза так и метались по комнате. Беспомощно пожав плечами, она посмотрела на меня.

– Спасибо вам, Марта, – сказал я.

Она скованно, хотя и любезно кивнула.

– За этой дверью в коридоре есть интерком. Полагаю, он до сих пор работает, так что позовите меня, если я вам вдруг понадоблюсь.

И быстро вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

А мне теперь не оставалось ничего иного, кроме как обследовать комнату. Начал я с того, что быстро просмотрел кажущиеся бесконечными запасы игрушек, настольных игр и книжек. Вскоре стало ясно, что среди них не имеется ничего, хотя бы отдаленно напоминающего насекомых или затрагивающего какие-то связанные с ними темы, – я не нашел ничего похожего на ту жуткую тварь, что запечатлел скульптор внизу. Не считая их внушительного количества, в личных вещах Джо не нашлось абсолютно ничего примечательного. Здесь было все то, что и ожидаешь увидеть в комнате ребенка из богатой семьи, – разве что книжки и настольные игры несли на себе явный отпечаток семидесятых.