Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

Ольге принесли кофе и салат из овощей.

— Приятного аппетита, — сказал я.

— Спасибо. И тебе.

Мы принялись за еду, и, пока ели, перебросились ещё парой незначительных фраз, а вскоре болтали уже, как давние приятели.

— Расскажешь о своём путешествии? — спросила Ольга. — Куда направляешься?

Я вспомнил, чем закончился мой последний правдивый рассказ, поэтому решил слукавить:

— В Питер. Еду к друзьям на пару недель.

— О, люблю этот город. Если бы не дела в Сибири, пожалуй, переехала бы туда.

— А здесь чем занимаешься?

— Эм… — женщина несколько помедлила с ответом. — В общем, по образованию я филолог.

— А по призванию?

— Ну ты это… Не дави так сразу, Юра из Красноярска, — вновь улыбнулась Ольга. — Вообще я работаю по нескольким направлениям. Есть небольшая фирма, которая занимается генеалогическими исследованиями, плюс параллельно кое-какие политические дела.

— Ого! — удивился я. — Необычно как. Генеалогия — это ведь про родственные связи? И как на этом зарабатывать?

— Ты не представляешь, сколько людей готово платить деньги за то, чтоб я помогла им узнать родословную.

— Много?

— Очень. Но, честно говоря, большинству плевать на память о предках.

— А-а-а… понял. Каждый Ваня метит в дворяне?

Ольга вновь подняла большой палец.

— Сечёшь фишку, — кивнула она. — Все поголовно считают, что у них где-то там, по линии двоюродной бабушки, затерялись представители княжеского рода. Разумеется, вероятность этого примерно такая же, как вероятность выиграть в русскую рулетку с «Берретой». Но каждый верит, что именно он — тот самый потомок Потёмкиных, Воронцовых, Юсуповых и так далее.

— Ну по крайней мере, работа интересная.

— Иногда бывает. Хотя в основном — рутина, как и везде. А вообще, нафиг. Планирую завязать с ней в ближайшее время.

— Что так?

— Да блин… Противно.

— Не понял.

— Противно этим заниматься.

— Это я понял. Не понял, почему противно.

— Ну как тебе объяснить…

Ольга отложила столовые приборы, и, откинувшись на спинку стула, посмотрела куда-то в сторону. Немного подумав, она произнесла:

— Понимаешь, Юра, я не тот человек, который привык жить прошлым. Прошлое — это источник знаний, не больше. История страны, семьи, — всё это урок и опыт, который нужно понять, принять и учесть на будущее. Понимаешь, о чём я?

— Да, вполне.

— Вот… А проблема заключается в том, что то самое большинство, о котором я говорила, воспринимает прошлое совсем по-другому. И меня это дико бесит.

— Сейчас опять не понимаю.

Ольга посмотрела на пустую тарелку, стоявшую передо мной.

— Вкусный пирог?

— Чего?

— Ты только что съел пирог. Вкусный был?

— Эм… Ну да, неплохой.

— А этот? Вкусный?

— Какой?

— Ну вот — лежит прямо перед тобой. Выглядит довольно аппетитно. Угостишь?

Я посмотрел на тарелку. Затем на Ольгу. Потом опять на тарелку. Никакого пирога передо мной не лежало.

Заметив мою растерянность, женщина не выдержала и засмеялась.

— Ладно, расслабься, шучу. Пирог ты съел, и его действительно больше нет. Осталось лишь воспоминание о нём.

— Чёрт. Я успел подумать, что кто-то из нас сходит с ума.

— Это действительно так. Согласись, было бы крайне странно, если б ты стал кормить меня воспоминаниями о пироге.

— Да, пожалуй.

— А большинство людей делает это постоянно. Что это, если не сумасшествие?

Я усмехнулся. Мне показалось забавным, что за последние дни уже второй человек пытается объяснить жизненные взгляды, используя в качестве примера еду. Сначала Ира со своей теорией свободных борщей. Теперь вот Ольга с пирогом, которого на самом деле нет.

— Хорошо, — кивнул я. — Кажется, я понял, о чём ты. Клиенты, которые приходят к тебе, ищут в прошлом поводы для гордости. И это всё равно, что пытаться угостить кого-нибудь съеденным пирогом.

— Браво, — Ольга щёлкнула пальцами. — А ты действительно умный парень, Юра. Да. Так всё и происходит на самом деле. Только есть один важный момент: никто не пытается угостить других. Все эти копания в пыльных антресолях призваны лишь утолить собственный голод — голод амбиций. Прошлые заслуги — прекрасное оправдание для того, чтобы ничего не делать. Зачем вставать с дивана и пытаться изменить свою жизнь, если ты и так по крови князь?

Я промолчал, не найдя ответа. Ольга продолжила:

— Поэтому я и хочу бросить эту работу. Мне она неприятна. Я чувствую себя гнилым политиком, который кормит избирателей сказками о былом величии родины. Ты, кстати, замечал эту закономерность? Когда в стране всё плохо, политики сначала говорят о будущем. Они обещают бурный экономический рост, прогнозируют повышение уровня жизни и снижение безработицы. Потом становится ясно, что на эти сказки уже никто не клюет, и тогда они начинают показывать бесполезные конференции, где обсуждаются национальные стратегии по превращению Васюков в столицу мира. Но, в конце концов, и этого оказывается недостаточно. И в один прекрасный день включаешь телевизор и видишь: там без перерывов на рекламу твердят о прошлых победах; в какой-нибудь студии собирается кучка патриотов, и те под видом дискуссии наперебой судачат о национальных традициях и об особом духовном пути нашего народа. Так вот знай, если такое происходит, то стране не плохо. Стране пиздец.