Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

И ты будешь мудрым, король… Ты будешь милосердным и справедливым, потому что ты победил гнев, а значит, ни одна душа не пострадает напрасно. И все, на кого обрушится твой огненный взгляд, безусловно, будут виновны, король… Они заслужили смерть.

Они заслужили быть жертвами.

— Ничего не понимаю… Сколько уже?

— Без малого шестнадцать часов.

— К чёрту. Вызывай врачей.

— Постой… Не уверен, что это необходимо.

— Вызывай врачей, Воронцов! Ты же видишь, ему плохо! Что, если он умрёт?!

— Не спеши, принцесса, не спеши… Дай ему время.

— Какое время? Для чего?

— Он должен разобраться со своими демонами.

— Иди-ка ты на хрен. Слышишь? Иди на хрен! Только сперва дай телефон, я сама вызову!

— Да пойми же, врачи не помогут! Он должен проснуться сам. Разве ты не видишь? Его держит страж.

— Теперь ты знаешь, что делать, король. Я всё показал тебе… — близнец в отражении закурил, и, выдохнув облако синего дыма, спросил: — И всё же, будь милосердным, удовлетвори моё любопытство. Что выбираешь — вода или огонь?

Я ответил не сразу. Отошёл в сторону и, усевшись в кресло из чёрного дерева, похлопал по карманам в поисках сигарет.

Страж усмехнулся и кинул мне пачку. Та пролетела сквозь зеркало, и я поймал её на лету.

— Вода, — сказал я, после того, как сделал глубокую затяжку.

Близнец в отражении одобрительно закивал.

— Отличный выбор, король. Отличный выбор. В самом деле, паренёк заслужил эту смерть… Он ведь и сам торговал смертью, да ещё имел наглость так нелепо оправдываться.

Страж сощурился, передразнивая Воронцова, и нарочито хриплым голосом произнёс:

— «Я мечтал стать писателем». «Пойми, дружище, я просто искал сюжет», — страж плюнул и засмеялся. — Что ж, пусть исполнится его мечта. На морском дне он найдёт финал истории.

— Послушай-ка… — перебил я близнеца. — Что-то здесь определенно не вяжется.

Я поднялся с кресла и начал ходить туда-обратно вдоль зеркала.

— Если мне не изменяет память, речь шла о семи стражах. Разве нет?

Близнец усмехнулся, бросил сигарету на пол и произнес:

— А ты повспоминай-ка получше, король. Откуда ты взял семерых? Разве Минерва сказала об этом? Нет. Я напомню, король… Ты сам придумал это. Там, в Петербурге, ты был пьян, и твои мысли переплелись и запутались. Когда Ольга рассказала тебе историю о Георгии, ты решил связать её с собственным путешествием. А златоглазый окончательно запутал своим фольклором. Помнишь, король? Помнишь? Ты выдумал семерых!

— Возможно, — кивнул я. — Возможно, ты прав…

Странное чувство, будто я попал в невидимую ловушку, вдруг зародилось глубоко под сердцем. Задумавшись, я произнёс:

— Знаешь, страж, а ты мне даже нравишься. В отличие от предыдущих, ты честен, если, конечно, под честностью можно понимать отсутствие лжи.

— Отражение никогда не врёт, король.

— Да, — согласился я. — Об этом и речь… Проблема тождества субъектов. Говоря проще, ты часть меня, часть моего сознания, и даже если я попрошу соврать, ты не сумеешь. Обман невозможен, если обманывающий и обманываемый — один человек. Действительно, было бы глупым считать, что кто-то способен провести собственный мозг или перехитрить память…

Страж кивал мне из зеркала. Его рот растянулся в той вежливо-ехидной улыбке, какой я обычно награждал неприятных и докучливых собеседников.

— К несчастью для твоих прошлых братьев, — продолжал я, — они не понимали, что человек всегда стремится к душевному комфорту и равновесию. Если что-то терзает его, мешает и гложет, он, несомненно, попытается устранить причину этого беспокойства. И раз уж мы говорим начистоту, то признаюсь — тех пятерых я уничтожил лишь потому, что они мне мешали. Все эти стражи — они не позволяли мне быть счастливым. Что мне оставалось?

— Ничего не оставалось… Ты поступил мудро, король.

— Помолчи, — перебил я свой голос. — Помолчи, потому что мысль ещё не закончилась.

Перестав ходить кругами, я остановился и, развернувшись к зеркалу, посмотрел себе в глаза.

— Ты действительно нравишься мне больше, чем остальные. Ты не пугаешь, почти не давишь и, что самое главное, ты не нарушаешь моего внутреннего комфорта. В этом твоё преимущество перед остальными, и в этом же я вижу огромную опасность… Не в силах лгать напрямую, ты начинаешь играть символами, запутывать и лукавить. Да, ты лукав, страж. Ты говоришь, что дьявола не существует, но подразумеваешь под этим лишь придуманный церковью образ. А ведь ты прекрасно знаешь, что я имел в виду совсем другое… Но ты нарочно передергиваешь смыслы, и я в свою очередь знаю, зачем ты так делаешь. Ты оправдываешь убийство.