Наталья Тимошенко - Иллюзии чистого холста

— Нормально. Дети быстро забывают плохое. Она, конечно, уже не ребенок, но, как я поняла, ничего плохого сделать ей не успели. А уж после того, как она узнала, что Войтех жив, вообще забыла обо всем.

— Втюрилась твоя Карина в Дворжака.

Аня согласно улыбнулась.

— Это пройдет. В пятнадцать легко влюбиться в человека, который внезапно оказывается не таким, как все, зато таким, как ты сама.

Ваня хотел съязвить что-то по поводу «не такого как все Дворжака», уже даже рот открыл, но внезапно передумал.

— Хочешь откровенность за откровенность? — спросил он, сам еще до конца не веря в то, в чем собирался признаться.

— Конечно! — Аня заинтересованно повернулась к нему, но в этот момент стюард как раз принес им чай, а потому пришлось подождать, пока он отойдет.

У Вани появилось время подумать, не говорит ли в нем стресс последних пары недель, но за полторы минуты так ничего и не изменилось.

— Я, конечно, всегда ржал над ним, но в глубине души, очень-очень глубоко, почти на уровне дна Марианской впадины, наверное, его понимаю. Будь я на его месте, сам продал бы душу дьяволу и «Прогрессивным технологиям», если бы они дали мне возможность разобраться в устройстве мира и доказать хотя бы самому себе, что я не псих.

Аня знала их всех не так хорошо, поэтому не могла по достоинству оценить необычность признания, но поняла, что сам Войтех, услышав его, был бы поражен.

— А еще глубже, чуть ниже дна, — продолжил Ваня, переходя на привычный для себя шутливый тон, — я буду скучать по этим расследованиям. И если вдруг этот чертов экстрасенс снова вляпается в какое-нибудь дерьмо, и ему понадобится команда, чтобы вдоволь в нем наплаваться, я захвачу с собой весла.

Аня рассмеялась, поднесла к губам чай и сделала осторожный глоток.

— Если я ему скажу об этом, ты меня убьешь, да?

— Ты не оставишь мне выбора.

4 мая 2015 года, 12.18

г. Москва

— И что вы сделали с тем осколком? — поинтересовался Ляшин.

Они снова встретились в том же парке, но на этот раз решили пройтись, а не сидеть на скамейке. Жизнерадостный кокер-спаниель носился вокруг них, то убегая вперед, то отставая, то притаскивая хозяину какую-нибудь палку, чтобы тот бросил ему.

Войтех вернулся в Москву утром. Ему нужно было не только встретиться с Ляшиным, но и переговорить с хозяйкой квартиры, отдать ей ключи и собрать вещи. Начать пришлось, конечно же, с Ляшина.

— Поскольку теперь мы не могли быть уверены в том, что магия Нева способна изгнать это существо, мы запечатали осколок в коробку и сдали его на хранение.

— На хранение? — удивленно переспросил Ляшин. — Куда?

— В одно… надежное место, — уклончиво ответил Войтех. — Они профессионально изолируют такие вещи уже несколько веков.

Он не стал уточнять, что коробка с осколком доберется до надежного места только через несколько дней, когда Лиля вернется в Москву и встретится с куратором. Он также не стал акцентировать внимание на том, что Нев не пытался снова изгнать демона, потому что к тому моменту потерял почти всю магическую силу. Войтеху казалось, что такие подробности — это лишнее. Вместо этого он продолжил рассказывать то, что Ляшина касалось и должно было волновать:

— К сожалению, Катя к тому моменту, конечно, успела заказать уборку в мастерской. Все осколки, которые оставались там, были вывезены клининговой компанией. Отследить их не удалось. Видимо, они теперь погребены на какой-нибудь свалке под другим мусором. Может быть, это не менее надежно, чем выбранное нами хранилище. Квартиру Кати мы с Невом проверили: демон не успел прыгнуть ни в одно другое зеркало или зеркальную поверхность. Надеюсь, что на этом его история закончится.

Он покосился на Ляшина, который как раз присел на корточки, чтобы погладить снова вернувшегося к нему пса.

— Значит, я вовремя к вам обратился, — в голосе того слышалось напряжение, но в остальном он реагировал на рассказ Войтеха достаточно спокойно. — Еще немного — и этот демон убил бы мою дочь. Как того несчастного фотографа.

— Да, мы едва успели понять, в чем дело, когда ситуация приблизилась к критической точке. Поэтому пришлось отказаться от анонимности. Катя была на краю гибели, нам пришлось себя раскрыть.

— Это не страшно, — отмахнулся Ляшин, снова выпрямляясь, поскольку не в меру активный кокер-спаниель вновь умчался по каким-то своим собачьим делам. — Главное, что с ней все в порядке. Она даже приехала в Москву, чтобы провести с нами несколько дней.