Наталья Тимошенко - Иллюзии чистого холста

Его мысли прервал скрип двери Ваниной комнаты, и мгновение спустя тот показался на пороге.

— Дворжак, ты не спишь? — громким шепотом спросил Ваня, глядя на диван.

— Нет, — отозвался Войтех, стоявший у окна.

Ваня вздрогнул и резко обернулся.

— Тьфу ты, черт! Какого хрена ты там делаешь?

Войтех пожал плечами, не став отвечать.

— Слушай, а у тебя таблетки есть?

— Какие таблетки?

— Обезболивающие. Плечо болит, ужас просто.

Войтех кивнул в угол, где лежала сумка с его вещами.

— Возьми в боковом кармане. Правда, они от головной боли, не знаю, помогут ли от ожога.

— Выпью две, — отмахнулся Ваня.

Когда Саша привезла их сюда, она даже умудрилась немного обработать Ванино пострадавшее плечо, хотя было видно, что она валится с ног. Плечо пострадало несильно, специальной помощи не требовало, но Саша все равно написала на бумажке название мази, которую ему лучше завтра купить. Однако даже маленькие ожоги бывают болезненными.

Ваня нашел в сумке Войтеха таблетки, проглотил две и еще две выдавил себе на ладонь.

— На будущее, — прокомментировал он. — А ты чего не спишь-то?

— Билеты нам покупал, — Войтех кивнул на раскрытый, но уже погасивший экран ноутбук. — Завтра втроем уезжаем одиннадцатичасовым Сапсаном.

Ваня удивленно приподнял бровь.

— Втроем?

— Твоя сестра сказала, что останется на все праздники.

— Да я не о ней. Ты что, тоже едешь?

Теперь пришла очередь Войтеха удивляться.

— Я живу в Москве, между прочим, — напомнил он. — И мне нужно доложить Ляшину о расследовании, он ждет. Надеюсь, вопрос с ЗАО на этом действительно решится, и вы все будете свободны.

Ваня медленно выпрямился, подошел к Войтеху, осмотрел его со всех сторон, как музейный экспонат, и наконец хмыкнул не то восхищенно, не то разочарованно:

— Ну ты и придурок… С другой стороны, может, так и лучше. Мы теперь все, как ты говоришь, свободны, расследований больше не будет, проклятие с Сашки сняли, она вдвойне свободна. Макс, конечно, позлится, но простит. В конце концов, видели глазки, что покупали. Он лучше всех знает, что у нее вместо мозгов одни эмоции. Побесилась — и вернулась. Понять и простить, что уж. Спокойной ночи!

Ваня хлопнул его по плечу и скрылся за дверью своей комнаты. Войтех еще несколько долгих секунд смотрел на дверь, медленно осознавая смысл Ваниных слов. Он убеждал себя, что так действительно будет лучше для всех, в первую очередь — для самой Саши, но ноги уже вынесли его в коридор и влезли в ботинки, а руки стащили с вешалки куртку.

Возможно, он уже опоздал. Саша могла все решить, а Максим и вовсе, забросив домой Нева и Лилю, поехать к ней, а не к себе, но Войтех чувствовал, что должен все узнать сегодня, прямо сейчас. Если он опоздал и с визитом, и с извинениями, он примет это. Но если еще не опоздал, если еще есть хоть крохотный шанс, он обязан его использовать. Он же сам всего полгода назад жалел, что упустил все возможности и бездарно потратил отведенное им время. Вселенная сжалилась над ним и дала понять, что время еще не упущено, а он снова наступает на те же грабли.

В три часа утра, конечно, не ходил ни один вид общественного транспорта, однако поймать такси оказалось несложно, и уже через пятнадцать минут он входил в темную парадную дома на Среднем проспекте. Даже если дверь сейчас откроет Максим и даст ему в челюсть, это все равно будет лучше, чем незнание.

Однако дверь открыла Саша, и Войтех почувствовал, как волна облегчения прокатилась от макушки до пяток. Если бы она была не одна, Максим едва ли позволил бы ей открыть кому-то дверь глубокой ночью. Она уже, наверное, успела лечь спать, потому что выглядела взъерошенной и сонной, зябко куталась в теплый халат, накинув капюшон на голову, и переступала с одной босой ноги на другую.

— Войта? Что-то случилось?

Он помотал головой.

— Нам нужно поговорить.

Саша нахмурилась, бросила взгляд на висящие на стене часы.

— В половину четвертого ночи? Это не подождет до утра?

— Я уезжаю утром. И слишком долго тянул.

Саша наконец посторонилась, пропуская его в квартиру. Он зашел, прислушиваясь к звенящей тишине вокруг. По крайней мере, она точно одна. Что, конечно, не отменяет того факта, что он все равно мог опоздать. Войтех торопливо скинул ботинки и швырнул куртку на вешалку, даже не убедившись, что она не упала, как будто боялся, что Саша сейчас передумает и выгонит его.

Саша провела его в гостиную и села на диван, показывая, что готова слушать. Войтех опустился рядом. И — странно — все те слова, которые крутились у него в голове по дороге к ней, снова исчезли. Как будто глубоко внутри стояла какая-то преграда на такие важные разговоры.