Дмитрий Ахметшин - Комплот детей

Низкий грудной голос врача рокотал то справа, то слева:

— Мне удалось связаться с Серёгой… у них там всё как у нас, но где-то в Польше ходячие уничтожили целую деревню. Просто пришли и убили всех взрослых жителей, можешь себе представить?

— Ухум…

— Многие бежали к нам через границу, с некоторыми Серёга разговаривал самолично… конечно, они говорят о тех событиях по-разному, мозгёнки-то помутились… некоторые вообще ничего не говорят. Молчат — и только.

— Хм…

— Он беседовал с одним стариком. Так вот, этот старик говорит, будто эти дети похожи на нацистов с поехавшими крышами. Не в том плане, что резали всех направо и налево, хотя и в этом, наверное, тоже. А в страсти к разным оккультным вещам. Они танцуют, водят хороводы… Дед рассказывал: подожгли, значит, дом, и давай водить вокруг него хоровод. И бубнят ещё что-то себе под нос. Как это можно назвать? Шаманские штучки?

— Ах…

— Правда, потом этот же дед говорил, что дом подпалили жильцы, когда убегали, чтобы ничего мародёрам не досталось. Бедняга… умом-то, наверное, совсем поехал.

— Угу…

— Ты знаешь, они пускают теперь через границу всех. Открытые границы! Кое-кто предрекал, что по-настоящему век двадцать первый наступят, когда больше не будет пограничников и паспортного контроля. Интересно, довольны они сейчас? Немного просчитались: открытые границы — это не признак цивилизации, а средневековье.

— Да, наверное…

— Подай-ка мне каретку.

— Послушай, отправь ты эту свою святую инквизицию лучше обчистить какую-нибудь больницу. Вон их сколько стоит, закрытых и без охраны. Частные клиники, опять же… как можно этой ржавой мотыгой делать аборты?

— По-твоему, они идут сюда за хорошей медициной?

— Нет, но…

Ленка поднималась с облаками горячего пара в зимнее небо, где — вот странность! — было совсем не холодно. Голоса хирурга и его медсестры медленно удалялись. Вряд ли имелось на свете хоть что-то, что могло поколебать эту гармонию.

Первым делом Игорь попытался сварить себе кофе. Всё вокруг покрывалось льдом. Звуки, казалось, существовали только здесь, в замкнутом пространстве. Были они медлительные и искажённые, будто всё вокруг было наполнено водой. Унитаз поприветствовал его звоном струи о ледяную корку. Вода в бачке превратилась в глыбу льда, и Игорь, воспользовавшись тыльной стороной молотка как маленькой киркой, добыл оттуда достаточно для приготовления напитка. Руки начали замерзать, и он влез в массивные меховые перчатки.

Единственным, что по-прежнему здесь, внутри, подчинялось человеку, была газовая горелка. Газ в баллоне ещё оставался, и скоро с шипением на свет появился язычок пламени.

И вот у него был горячий напиток. Он сумел подогреть на постном масле несколько кусков хлеба, зажарить ломтик мяса, после чего официально заключил, что пришёл в себя.

Ленка ушла… Игорь знал, куда она пошла. Никаких вариантов нет. В приоткрытую дверь с лестницы вползали клочья тумана. Она, уж конечно, не хотела, чтобы он отправился следом. Может, всё-таки стоит её отпустить? Оставить право выбрать то, что подсказывает материнское и женское сердце…

Стянув перчатку, Игорь пальцами затушил горелку, и только потом повернул ручку выключателя. Почувствовав, как на коже вздуваются волдыри, ухмыльнулся. Ещё живой. Не превратился в ледышку, как она. И, в конце концов, может, он всё ещё отец. Может, ещё не поздно. Дети нынче такие, что сами решают свои судьбы, но можно притвориться, что ничего не случилось, что всё это дурной сон и мир не сошёл с рельс, грохоча и извергая искры… Похититель (забудем на время, что это любимая жена) уходит на всех парах, и самое время отправиться в погоню.

Игорь влез в сапоги. Верхняя одежда и так уже была на нём. Когда мужчина переступил порог, взгляд его упал на книгу, лежащую в коридоре, словно дохлая птица. Страницы её изогнулись в форме восклицательного знака, изумрудный город плыл в утренней дымке, как мираж. Повинуясь какому-то импульсу, Игорь сграбастал её и сунул во внутренний карман куртки. Здесь, дома, не осталось больше ничего, что хотелось бы забрать, как не осталось ничего, к чему хотелось бы вернуться. Дом нынче больше не крепость… крепость — ты сам, и настало время проверить, насколько ты крепок. Безжизненный экран телевизора тускло серебрился, как будто паук-киноман затянул его паутиной. Деньги… небольшая стопка мятых купюр была у Игоря в кармане, остальное на банковской карточке. До чего же уморительно было накануне наблюдать толпу возле банкоматов, которые перестали работать (судя по валяющимся рядом чекам, около часу ночи), да отделений банков, которые так и не открылись.