Дмитрий Ахметшин - Комплот детей

— Помнишь тот фильм про зомби? Ну, тот, смешной, где их в конце приручили и поставили служить на благо обществу?

— А, это британцы снимали. У них вечно получается какая-то ерунда.

— Что-то здесь есть… похожее, правда? Они не монстры — они как из другого мира, который вдруг объединился с нами. Мы их пока не понимаем, но может, потом, позже, нам придётся научиться жить вместе? — она вздохнула. — Хотя я бы отдала многое, чтобы всё вновь стало по-старому. Но если вдруг по-старому не будет… у меня сердце сжимается при мысли о том, через какую кровь придётся пройти, прежде чем всё устаканится. Кровь будет точно. Она бывает всегда.

Игорю захотелось её немного приободрить. Он залез на крышу автомобиля, который едва был виден из-под сугроба и, сев на задницу, с воплем съехал вниз, но Лена только грустно на него посмотрела.

Новостройка у озёр производила впечатление чего-то печального, вроде одинокой старости или глинистого берега у реки. Домофон не работал. Как и, похоже, всё остальное. Батареи в подъезде едва-едва теплились, новые пространства уже начал обживать холод, развешивая по стенам свой холодный белый мох и взращивая сталактиты сосулек. Света тоже не было. Заблудившиеся его крохи бродили по лифтовой шахте, а ещё, казалось, там кто-то храпел. Сквозь залепленные снегом окна просовывались белые лучи света солнечного, но они были настолько слабыми, что походили на руки исхудалых детей, что тянутся за едой сквозь решётки клетки. Немного погодя это место превратится в пещеру, в которой будут жить, разве что, дикие звери.

Лена сказала, зябко трогая себя за плечи:

— Я написала им на электронную почту, но никто не ответил. Похоже, здесь дела идут не больно хорошо.

— Может, мы никого и дома не застанем, — сказал Игорь голосом ненавидящего свою работу коммивояжёра из американских фильмов про семидесятые.

Но хозяева были на месте. Дверь их — тучная, массивная и похожая на крышку сейфа — была приоткрыта.

— Привет, — сказала Лена, заглядывая в щель и пытаясь сделать её пошире одними ногтями.

Дверь распахнулась, едва не заехав Ленке по лицу. Игорь успел отдёрнуть её в последний момент. На пороге стоял тощий мужчина в очках и с нервным лицом: разглядеть его удалось далеко не сразу из-за слепящего луча фонаря. Игорь был выше на полголовы и ощутимо шире в плечах, но ему захотелось прямо сейчас закрыть дверь и уйти — хозяин разглядывал их, как ворона может разглядывать червяка. Он был в тёплой куртке и огромных меховых тапочках. Женщина, что выскочила откуда-то из недр тёмного дома, держа перед собой подсвечник с толстой свечой, была, напротив, одета чересчур легко для тёмной пещеры, в которую превратилось жилище. Джинсы, похоже, прежде очень строгие, теперь висели лохмотьями, будто она как заправский, только слегка пьяный йог, ползала по углям. Выше — пухлый вылинявший свитер с горлом.

Там, откуда вышла хозяйка (кажется, это была кухня), что-то горело: красноватые всполохи иногда освещали стены, сразу после этого слышался треск и шипение, какое бывает, когда огонь пытается разгрызть какую-то слишком уж специфическую для него пищу. И — да — в воздухе витал запах гари. Ленка закатила глаза — должно быть, представила, во что у них должны теперь превратиться потолки.

— Я только хотела сказать, что это наш сын унёс вашего малыша, — сказала она.

Женщина, похоже, потеряла дар речи. Она хватала ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег.

— Так, и где же он сейчас? — спросил мужчина. — Ох, что же это я! Где мои манеры? Подождите-ка минуту, я кое-что найду…

Он выключил фонарик и, повернувшись к гостям спиной, принялся обшаривать карманы многочисленной верхней одежды на вешалке.

— Если бы я знала где, мы бы сюда не пришли, или пришли бы с вашим малышом… я, кстати, Лена, а это мой муж Игорь.

Мужчина и не думал представляться. Спина его в свете неверного света свечи (тем более неверного, что свеча в руке его жены ощутимо дрожала) производила, тем не менее, впечатление спины по-настоящему делового человека, топ-менеджера крупной компании, который отворачивается от тебя только чтобы поправить галстук или промокнуть платком нос. Эта спина слегка расслабила Игоря — непозволительная для нынешних времён роскошь.

— Верните его. Верните его, сейчас же! — подала голос женщина и затрясла свечой перед их лицами. Игорь поморщился, учуяв резкий запах ванили. Голос у неё оказался очень звучным, такого типа, который всё время нужно держать в узде. Он, казалось, бесконечно возвышался, перерастая все рамки.