Дмитрий Ахметшин - Комплот детей

— Пускай она оттуда бежит, — сказал Игорь. — Только не к нам. Куда-нибудь к подругам.

Лена тщательно прикрыла трубку ладонью. Голос её звенел, как кубики льда на дне стакана.

— Примерь на себя сначала его шкуру, Гошик, прежде чем такое говорить. Ты тоже можешь в любой момент сорваться. Если бы ты сидел там, на стуле, и выпивал стакан за стаканом, а твоя женщина обсуждала тебя в этот момент по телефону у тебя на глазах… если бы мы с Кириллом хотели от тебя сбежать — что бы ты сделал?

Это оказалось неожиданно легко. У человека, в чьих венах, следуя банальной метафоре, вместо крови течёт алкоголь, особенная логика. Кажется, будто всё острое внутри тебя затупляется, и требуется больше усилий, чтобы вращать шестерни жизни.

— Клади трубку, — сказал он. — Скажи ей, чтобы больше никуда не звонила. Пускай… пускай тогда попытается найти с ним общий язык.

Лена смерила его долгим взглядом и продолжила разговор по телефону. Сказала несколько утешающих слов. И только после того, как Игорь прибавил: «Я серьёзно», Лена положила трубку.

Она ощутимо горбилась, волосы неопрятными космами свисали на грудь.

— Все остальные тоже, — сказала Лена после нескольких минут молчания.

— Тоже — что?

— Тоже пытаются выбраться из дома. Дети. Все, кто может ходить. Мамаши в панике.

— А что младенец?

Ленка изменилась в лице.

— Всё так же.

— Послушай, Ленк, — Игорь глубоко вздохнул. — Мы должны попробовать выпустить его. Только не кричи. Выпустить и посмотреть, что он будет делать. Куда пойдёт.

Конечно же, она ответила «через мой труп — может быть» — что ещё могла сказать мать?

Вдохновлённый одним, пусть и сумеречным успехом, Игорь терпеливо продолжил, держа между ладонями её руку и трогая пальцами костяшки.

— Каждый час, который мы все втроём проводим здесь взаперти, только усугубляет ситуацию. Ничего не меняется. Вот представь, допустим, ты тонешь на пляже где-нибудь в Греции. С каждой секундой всё хуже, ты захлёбываешься, а на помощь позвать боишься, потому что ты здесь без визы и вообще международный преступник. Что будет, если тебя спасут? Вдруг тебя кто-нибудь узнает?

— Где ты нарыл этот свой талант красноречия? — холодно спросила жена. — У тебя же его отродясь не было. Звучит неуклюже.

Игорь улыбнулся половинкой рта.

— Это я сам пытаюсь вроде как позвать на помощь. Видишь, не успел я рта открыть, а ты уже обвинила меня в неуклюжести.

Лена вздохнула.

— И куда, как ты думаешь, он пойдёт?

В голове Игоря раскручивались какие-то шестерёнки.

— Может, не дальше подъезда. Может, ему приспичило… ну я не знаю… оторвать хвост коту, что завёлся этажом ниже.

— Почему ты не хочешь просто подождать? Ведь ничего же страшного не происходит. Пока не происходит.

Лена произнесла это с видимым усилием — Игорь понимал почему. Кирилл чертовски пугал их обоих. Материнский инстинкт — сильнейшая вещь на свете, любой страх будет втоптан им в грязь без малейших колебаний. Но и у страха есть дуля в кармане. Он может расти. И он будет расти, пока не перессорит их с женой в пух и прах, пока не выдавит их из дома, разбитых, раздавленных, сорвавших ногти и голос в нескончаемых склоках.

— Пассивное ожидание никогда не приводило ни к чему хорошему. Послушай, — Игорь набрал полную грудь воздуха, — ты же у меня умница. Ты прекрасно всё понимаешь. У меня лично руки чешутся, чтобы что-то делать, и если это будет просто поход в магазин за яйцами, я сойду с ума.

В её глазах зажёгся лихорадочный огонёк надежды.

— А вдруг пока мы будем там, на улице, придут врачи?

— Ленк, очнись, — руки Игоря дёрнулись к ней через стол. — Никаких врачей не будет. Это происходит одновременно по всему миру, а у врачей у самих есть дети. Посмотри на улицы — они пусты. Никто сегодня не поехал на работу.

Ему не легко было тушить этот огонёк, но, созерцая тонкую струйку дыма, в которую он превратился, Игорь понял, что поступил правильно.

Щёки Лены ввалились. Казалось, решение, которое ей надлежало принять, грозит перевернуть весь мир кверху тормашками, не оставить от него камня на камне. В конце концов, этот мир уже перевернулся однажды, может, это вращательное движение будет в другом направлении? Кто бы мог сказать. Кто бы мог…

— Тогда пойдём. Посмотрим на того кота, которому Кириллу приспичило оторвать хвост — господи, ничего глупее в жизни не слышала! — и приведём его обратно.

— Я пойду один. Тебе опасно туда выходить. Это другой мир, — Игорь не представлял, откуда взялись такие мысли. Кажется, он сам ещё не вполне это осознал, — не тот, к которому ты привыкла. Я бы хотел, чтобы ты, со всеми своими нервами, осталась дома. Посмотри на меня — я спокоен. Я сильный. Разве я не способен присмотреть за собственным сыном?