Вик Джеймс - Санктуарий

– Что вы?.. Нет!

Я не понимаю. О чем она? Первая часть – это то, что я отчаянно хотела услышать. Но вот остальное? Харпер изнасиловали! Я уставилась на копа. Она с совершенно больным видом повторяет свои слова.

– Я резюмирую. Смерть Дэниела Уитмена была несчастным случаем. Ваша дочь согласилась на половой акт.

Теперь я, наконец, понимаю. У меня вырывается стон, потому что это очень больно – и Пьер крепче меня обнимает.

Я помню, как в самом начале у меня на кухне Эбигейл использовала свое горе, которое было таким же острым и смертоносным, как мой серп. «Жизнь моего сына в обмен на невиновность твоей дочери», – сказала она, пытаясь заставить меня вернуть к жизни тот ужас, которым стал бы обгоревший труп Дэниела, пролежавший несколько дней в морге.

Теперь коп предлагает мне то же самое, но только наоборот: «Жизнь твоей дочери за невиновность Дэна Уитмена».

Если мы будем держаться того варианта случившегося, который она только что изложила, все закончится.

– Эбигейл ни за что на это не согласится, – говорю я ей.

«Харпер ни за что не согласится», – думаю я про себя.

– Предоставьте миссис Уитмен мне. Мне необходимо знать, можете ли вы отвечать за Харпер.

Эйра вспрыгивает мне на плечо и мнет его, выпустив когти.

– А с чего ей так говорить? – вопрошаю я. – Неужели нет другого пути?

Коп молчит. На ее лице ясно написано, насколько ей противна эта ситуация. А я в ярости. Общество постоянно требует этого от нас. Молчите. Подыгрывайте. Не реагируйте.

Наше молчание – это цена, которую от нас требуют платить за наше спокойствие.

Когда я сказала, что пойду на все, чтобы уберечь мою дочь, я не представляла себе подобного.

Я ничего не могу гарантировать в отношении Харпер. Но я киваю – и следователь облегченно переводит дух.

– Спасибо, мисс Фенн. Я сейчас уйду в соседнюю комнату и позвоню моему начальнику. После этого я покину вас до утра, когда мы вернемся и отвезем вас к Харпер. Мы найдем вам безопасное место вне города, пока все не утихнет. Никто не знает, что сегодня вы ночуете здесь, так что вам ничто не угрожает. Честер озвучит вам кое-какие детали.

Я вполуха слушаю, как Честер объясняет, что мою машину они отгонят в безопасное место, чтобы никто не догадался о моем присутствии. Одновременно я напрягаю слух – мы все это делаем – чтобы услышать разговор следователя.

Я слышу, как она повторяет «массовая истерия» и «агрессивная толпа». Она не щадит Эбигейл.

– Эта женщина постоянно утверждала, что ее сына убила ведьма. А теперь она говорит, что он уже один раз умирал, шесть лет назад, и ведьма его воскресила. То есть – выберите что-то одно, дамочка! А шеф полиции, Тэд Болт, не только ничем не помогает – он тоже в этом участвует. Этим вечером он взял и публично заявил, что он – азартный игрок и ходил к проституткам. И знаете что? Это его заставила делать местная ведьма! Я не хочу винить Болта, ему сейчас нелегко из-за болезни сына. Но он определенно некомпетентен. И да – эта болезнь? Она тоже из-за ведьм! Весь город откатился на четыре века назад, Реми.

Я не могу следить за тем, что говорит ее начальник, хотя до меня то и дело долетают проклятья. И, наконец, главный вопрос: она просит разрешения увезти нас с Харпер из Санктуария в безопасное место.

И ее босс его дает.

Дело сделано.

Копы прощаются, обещая вернуться в семь утра и увезти меня к Харпер. На ночь я устраиваюсь у Пьера в свободной комнате: там ночует Иззи, когда навещает отца. Тут полно детских украшений: постеры с диснеевскими принцессами, фотографии поп-певцов и подростков-актеров, вырезанные из журналов.

Хотя я боялась, что не смогу спать, глаза у меня смыкаются, как только я укрываюсь веселеньким розовым одеялом Иззи. А когда я проснусь, этот кошмар уже закончится.

Ночью меня будит какой-то звук. Я смотрю на часы: 3:30 ночи.

В спальне Майкла кто-то ходит. Я моментально просыпаюсь окончательно, хватаю халат и выскальзываю из-под одеяла. По крови растекся адреналин. Оставаться на месте или попытаться сбежать?

Я слышу, как отодвигается дверь встроенного шкафа. Вот удачный момент.

Однако на площадке мне не везет. Я забыла, как сильно скрипят наши древние половицы. Одна из них издает особенно громкий звук – и меня парализует от страха.

До того мгновения, когда раздается голос мужа.