Ким Лиггетт - Последняя жатва [litres]

Свет струится на окружающую меня пшеницу, и все вокруг становится похожим на золотые поля.

Я бросаюсь бежать обратно, к хлеву для искусственного осеменения, и мое сердце колотится от предвкушения.

Дверь хлева со скрипом отворяется, и я останавливаюсь. Не смея даже дышать.

Из хлева выходит Эли. Она выглядит иначе – мне кажется, будто с ее плеч сняли тяжелый-тяжелый груз.

Я узнаю это платье – кремовое, усеянное крошечными розовыми бутончиками роз. То самое платье, которое было на ней, когда она пришла в мою комнату в тот вечер… в тот вечер, когда я поцеловал ее и она убежала из моего дома в слезах.

– Клэй! – Эли подбегает ко мне и обвивает руками мою шею. – Где ты был? Я так рада тебя видеть.

Сначала я напрягаюсь, но ощущение ее тела в моих объятиях, звук ее голоса… это Эли. Настоящая Эли.

– Я ждал тебя, – говорю я, крепко прижимая ее к груди. – Спасибо вам, – одними губами шепчу я, глядя на мисс Грейнджер, стоящую в дверях хлева. По ее лицу текут слезы – то, что произошло там, внутри, что бы это ни было, явно далось ей нелегко. Я высвобождаюсь из объятий Эли. – Я сейчас вернусь. – Я подхожу к мисс Грейнджер. – А Тайлер…

– Он этого не пережил. – Она вытирает лицо рукавом.

– Что с ним произошло?

– Его нельзя было спасти, – отвечает она, закрывая дверь. – Но Эли теперь чиста. Она освободилась от тьмы.

– Благодаря вам.

– Нет. – Она мягко берет меня за руку. – Благодаря тебе . Думаю, именно твоя любовь к Эли и спасла ее. Помогла ей выжить.

– А что будет теперь? – спрашиваю я, стараясь не думать о той ужасной картине, которая могла бы предстать перед моими глазами там, внутри.

– Отвези Эли в свой дом. Дай мне несколько часов, чтобы здесь прибраться. Мы приедем за вами на закате. Все будет хорошо. – Я начинаю поворачиваться, когда мисс Грейнджер кладет ладонь на мою руку. – И Клэй, не забудь о своем обещании. Любовь прекрасна. Ты уже понял, как драгоценна жизнь. Как драгоценно время. Не упускай его. Отныне тебе нет нужды и дальше оставаться в одиночестве. Ты будешь ей нужен, как и она всегда была нужна тебе. Бог дает тебе второй шанс. Не упусти его.

Я оглядываюсь на Эли крутящую в руках колосок пшеницы, и мне кажется, что ее окружает светлый ореол. Ее карие глаза полны тепла и блестят. И она улыбается той самой безмятежной улыбкой, которую я помнил всегда. Порыв ветра обдувает Эли, и ее платье мягко колышется вокруг колен. Сейчас она еще прекраснее, чем когда-либо прежде.

– Я обещаю, – шепчу я.

Я делаю глубокий вдох и иду к Эли. Она протягивает руку и сплетает свои пальцы с моими. Мою душу охватывают эйфория и покой. И мы, держась за руки, уходим прочь от хлева, все дальше и дальше в пшеницу.

В наше с ней будущее.

Я отвожу Эли наверх, в мою комнату – это единственное место, которое не напоминает мне о смерти. Заметив черные пакеты для мусора, закрывающие окна, и осознав, как ужасно это выглядит, я спешу их убрать, и комнату заливает свет.

Эли сидит на краю моей кровати, откинув волосы назад. Веснушки на ее правом плече так побледнели за прошедший год, что теперь они почти не видны.

Я сажусь рядом с ней. Я нахожусь вместе с Эли – здесь, в моей комнате, на ней то же самое платье, тот же самый аромат исходит от ее волос – все, как и в тот давний вечер, но в ее глазах затаилась печаль, говорящая мне, что подсознательно она помнит все. Я не в силах находиться так близко к ней и не касаться ее. Я вспоминаю, как я этого ждал, как мучился, вспоминаю все, что нам пришлось пережить.

– Мне надо тебе кое-что сказать. – Я с усилием сглатываю. – То, что я хотел тебе сказать еще давным-давно.

– Клэй…

– Я люблю тебя, Эли. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

Она делает быстрый вдох.

– Да. – Она улыбается, и ее ласковые карие глаза наполняются слезами. – Знаешь, как долго я ждала от тебя этих слов. Да. Конечно да. Я стану твоей женой.

Когда я протягиваю руку, чтобы вытереть слезы с ее щек, она подается вперед и целует меня в губы. Ее губы мягки, теплы и влажны. Я все жду, что сейчас она отстранится, но она определенно жаждет близости так же сильно, как ее жажду я. Ее пальцы ласкают мой затылок, спину и начинают расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Я беру ее руки в свои и прижимаюсь лбом к ее лбу. Мы смотрим друг другу в глаза и дышим в одном ритме.

– Ты уверена, что хочешь именно этого? – спрашиваю я.

– Уверена. Мы достаточно долго ждали.

Она целует меня опять, уже чуть более страстно, и у меня возникает такое чувство, будто я с высокого обрыва ныряю в воду на дне заброшенного карьера – там меня может ждать либо жизнь, либо смерть, но мне все равно.