Алексей Калинин - Кардиограмма любви [СИ]

Сергей заходит на кухню и видит девушку в своей рубашке. Она соблазнительно двигается между столом и плитой, пока накладывает завтрак.

— Танечка, это что за утренний аутотренинг феминисток? — Сергей кивает на телевизор.

— Я не Таня… Я Света, — смущенно отвечает девушка.

Ваганьковское кладбище напоминает музей. Такое множество скульптур и памятников Светлана вряд ли где видела собранными в одном месте. Она стоит у большого надгробия, и слезинка катится по щеке. Светлана даже не пытается её остановить. Пусть катится, это выжимается ещё одна капля сердечной боли.

— Светлана Валерьевна, вас к телефону. Срочно! — к ней спешит мужчина, в котором без труда можно узнать водителя Максима.

— Максим, а перезвонить они не могут? — хмурится Светлана.

— Нет, кричат, что звонок важный, — Максим протягивает телефон.

— Я на кладбище, имейте уважение! — говорит Светлана в мобильник и отключает его. — Максим, в следующий раз делай также.

— Хорошо, извините, — Максим смущенно убирает телефон в карман.

— Вот ни капли такта нет. Если им нужно — то вынь и положи. Думаю, всё-таки принять предложение совета директоров и оставить на них всю ответственность. А то я ребенка почти не вижу, она скоро бабушку будет мамой называть. Пусть совет директоров как хочет, так и управляет концерном. А нам с дочкой денег хватит. Кстати, где она? — Светлана начинает озираться по сторонам.

— Только что тут бегала, — разводит руками Максим.

— Таня, дочка! — зовет Светлана и через десять метров видит желтое платьишко. — Таня, иди сюда!

Подбегает пятилетняя девочка — белокурый ангелок с детской открытки. Нос уже испачкан землей, на рукаве зеленое пятно. За руку она тащит карапуза двух лет. Футболка и шорты застираны, но чистые и аккуратно подшитые. Карапуз недовольно морщится и озирается по сторонам.

— Мам, смотри, я с Женей познакомилась, — звонким голосом говорит девочка. — Он мне Барби на солдатика поменял.

— Ого, выгодный обмен, — улыбается Максим. — У трансформера ноги-то нет, а твоя Барби целехонькая. Будущий бизнесмен растет.

— Дядя Максим, это он не для себя. Это он для сестры старается, — объясняет Танечка непонятливому взрослому.

— Женька! Сынок! Куда ты подевался-то? Женька-печенька, ты где? — доносится голос из-за памятников.

Потревоженные громкими звуками, с деревьев срываются вороны. Хриплое карканье раздается над кладбищем. Светлана поворачивается и видит женщину в светлой кофте и черной юбке ниже колен. Чем-то эта женщина кажется знакомой.

— Вот ты где. Вы уж извините за него. Стоит отвернуться, и он шмыгает куда попало, — женщина виновато смотрит на двух хорошо одетых людей и берет карапуза за руку.

— Марина? — спрашивает Светлана.

Женщина на миг застывает. Она вглядывается в лицо и не может сдержать улыбки. Максим тактично отходит в сторону. Делает вид, что разглядывает памятники неподалеку.

— Светка? То есть Света? Ух, а тебя уже и не узнать. Сколько мы не виделись, лет семь? — говорит Марина.

— Шесть лет, — поправляет её Светлана.

— А, ну да. Как ты за своего олигархчонка выскочила, так и не показываешься. Ну что, как жизнь безбедная? Как олигарх поживает? — подмигивает Марина.

Светлана чуть отходит в сторону и смех Марины обрывается. Над двумя могилами стоит одно надгробие в форме сердца и его острый конец утоплен в мраморе. На двух полушариях находится искусно нанесенная лазерная гравировка. С мрамора смотрят двое. Татьяна и Сергей. Оба улыбаются, словно радуются, что обрели друг друга.

— Ох, извини. И ведь совсем недавно. У меня как раз через неделю Женька родился.

— Он у тебя какой по счету? — Светлана вспоминает вечно замотанную Марину, которая из сил выбивалась, лишь бы обеспечить двух дочерей.

— Третий. Нашла мужчину хорошего, вот и решили мальчишку состругать. Кирилл девочек тоже любит, не обижает. Живем душа в душу. А твой-то отчего умер? Вроде молодой ещё.

— Сердце не выдержало. Прямо на работе и нашли. А ты к кому пришла? — Светлана решает перевести неприятную тему.

— Да прабабка у нас здесь захоронена, вот и ходим иногда, чтобы могилку подправить или оградку подкрасить. Слушай, Свет, это, конечно, не моё дело, но вот скажи — такое надгробие-то ставить… Вроде как он и твоим мужем был.

— Нет, Марин. Всё нормально. Он любил её сильно. Даже дочку её именем назвал. Нет, меня не обижал, я до сих пор как сыр в масле катаюсь. Но часто видела, как он смотрит на меня, а губы её имя шепчут. Она мне его отдала, потому что любила, а я обратно вернула…