Алексей Калинин: Кардиограмма любви [СИ]

Татьяна вскидывает голову. У неё ещё есть время и по совету Андрюши она использует его по максимуму.

Возвращается лейтенант и протягивает копию её показаний. Она быстро пробегается глазами и ставит подпись. Судебные тяжбы будут впереди, но они уже её не касаются.

Татьяна выходит из полицейского отделения и видит Сергея. Где он успел купить цветы? Полевые, любимые. Васильки переплетаются с ромашками, колокольчики что-то шепчут одуванчикам.

Сергей обнимает другую девушку, не свою жену. И в то же время Танюшка внутри, она смотрит на него и улыбается. Это всё странно. Необычно. Сергей немного теряется и не знает — как себя вести. Он приоткрывает дверь машины и помогает Татьяне сесть.

— Куда тебя отвести? — спрашивает Сергей.

— Поехали к нам, — просто отвечает она.

Они молчат по пути. Даже вечно балагурящий Максим молчит. Он иногда посматривает в заднее стекло и видит, что глаза людей не отрываются друг от друга. Им не нужны слова — их души беседуют между собой.

Из автомагнитолы доносится знакомая мелодия. Татьяна приподнимает бровь:

— Максим, можешь сделать погромче? Когда-то давно один мальчишка-студент набрался храбрости и пригласил меня на танец под эту песню.

Сергей вздыхает. Он тоже помнит эту песню, помнит, как потели ладони, когда обнимал тонкую девичью талию.

«Почему ты так долго не выдавала себя?» — спрашивают его чуть приподнятые брови.

«Я не могла. Поверь мне, не могла», — отвечают её чуть опущенные ресницы.

«Я верю тебе. Я всегда буду верить тебе! Прости меня… за тот раз!» — дергаются желваки.

«Я знаю, что ты веришь. Ты не виноват, и я… Я прощаю тебя», — появляется легкая улыбка.

«Ты меня очень много раз спасала. Я… я очень благодарен тебе. Я тебя очень люблю!» — пальцы сжимают её ладонь.

«Я тоже тебя люблю. И не могла поступить иначе», — вторая рука накрывает его пальцы.

«Теперь у нас всё будет хорошо?» — спрашивает легкий наклон головы.

«Да, мы всегда будем вместе» — отвечает влюбленный взгляд.

Машина подъезжает к дому Сергея. Туда, где в квартире коварная тишина доживает последние дни в спокойствии и умиротворении.

— Максим, всего доброго, — прощается Татьяна, когда выходит из машины.

— До завтра, Максим, — кивает Сергей.

— До свидания, — машет рукой Максим.

Мысли о том, что молодая девушка спокойно заходит в дом начальника, написаны на его лбу крупными словами. Но ни у Татьяны, ни у Сергея нет никакого желания рассказывать ему о происходящем. Они поднимаются наверх. Молча.

Лишь в квартире, где у них было много светлых моментов, где они засыпали под тихое дыхание друг друга и просыпались в ласковых объятиях, их прорывает.

Сумерки за окном не помеха двум людям, которые говорят, говорят, говорят… Они не могут наговориться и нет таких ласковых слов, которые не были бы сказаны. Тишина уползает под диван и оттуда смотрит на двух счастливых людей. Их силуэты истаивают в сгущающейся темноте, но они не хотят включать свет. Не хотят нарушать ту тонкую грань между реальностью и сказкой, по которой они идут рука об руку.

Они разговаривают и слова льются без остановки. Говорят о мелких пустяках, которые в обычной жизни и не замечаешь, а сейчас они почему-то приобретают огромное значение. Говорят о погоде за окном, о мечтах и фантазиях. Говорят о том, как они друг без друга скучали и как им было тяжело.

Люди разговаривают и не видят, как на соседнем диване сидят два ангела-хранителя. Рука белокурого мужчины гладит по русым волосам симпатичную женщину в белом одеянии. Они молчат и в этом молчании гораздо больше чувств и эмоций, чем в разговоре людей. Они тоже прощаются. Прощаются на время, чтобы встретиться вновь и, после кратковременной разлуки, вот также сидеть и молчать.