Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Большой грузовик с прицепом взревел на холме прямо перед нами, его радиатор внезапно заслонил все лобовое стекло Большого Дика, словно рот, полный серебряных зубов. Донни, чье внимание было поглощено Полуночной Моной, отражение которой стремительно увеличивалось в зеркале заднего вида, заорал от ужаса и резко крутанул руль в сторону. Огромные колеса грузовика пронеслись мимо нас, могучий басовитый гудок негодующе заревел. Я обернулся и успел увидеть, как Полуночная Мона и грузовик на мгновение слились, после чего Мона вылетела из-под задних колес грузовика и продолжила свою гонку, предоставив грузовику, тупому, как бык Пола Баньяна [22] Пол Баньян – дровосек-великан, герой американского фольклора. , тащиться своей дорогой.

Донни явно не заметил этого чуда: в тот момент он внимательно смотрел вперед, пытаясь избежать аварии.

– Черт, мы едва не столкнулись с ним! – потрясенно выдохнула Лэйни.

Она оглянулась назад, и по выражению ее лица с уверенностью можно было сказать, что никакой черной машины позади нас она не замечала.

Но я-то все знал. И Донни тоже знал. Малыш Стиви Коули летел на выручку своей девушке.

– Если он хочет со мной поиграть, то черт с ним, я не прочь! – заорал вдруг Донни, и его нога резко вдавила педаль газа. Движок «шеви» завыл, машина пугающе затряслась, и все, что не было закреплено болтами, задребезжало и зазвенело. – Он никогда не побьет меня! Черта с два!

– Какого дьявола ты так гонишь? – крикнула Лэйни. – Притормози, а то всех нас отправишь на тот свет!

Но Полуночная Мона, похожая на черный реактивный самолет, привыкший противопоставлять скорости только скорость, уже почти настигла нас. Темный силуэт водителя маячил за рулем. Шины «шевроле» заелозили по асфальту, обливавшийся потом Донни заскрежетал зубами и, вцепившись в руль, продолжал опасную гонку. Свистел ветер, ревел мотор; Лэйни кричала, чтобы Донни сбросил скорость. Лишь Полуночная Мона не издавала ни звука.

– Ну давай, сукин сын! – рычал Донни. – Один раз я уже прикончил тебя! Если нужно, я убью тебя снова!

– Ты спятил! – Лэйни цепко, как кошка, ухватилась за свое сиденье. – Я не хочу умирать!

На поворотах, которые Донни делал, не снижая скорости, меня бросало на заднем сиденье из стороны в сторону. Донни боролся с рулем изо всех сил.

Мысли прыгали у меня в голове, но определенная цепочка рассуждений все же выстраивалась; летая по салону «шевроле», как мешок с грязным бельем, я понял, что именно Донни Блэйлок убил Малыша Стиви Коули. О том, как это случилось, я мог только догадываться: две машины, одна синяя, другая черная, гнали так, что чертям было тошно, по этой самой дороге. При свете прошлогодней октябрьской луны из их выхлопных труб било пламя. Возможно, они гнали ноздря в ноздрю, словно колесницы в фильме «Бен Гур», и вот тогда-то Донни подло вильнул в сторону, так что правое заднее крыло Большого Дика ударило Полуночную Мону. Возможно, машина Малыша Стиви вышла из-под контроля и ее занесло или лопнула шина. Так или иначе, Полуночная Мона взлетела и, грациозная, как черная бабочка, пронеслась сквозь серебристую тьму, а едва коснувшись земли, взорвалась. Я почти слышал дьявольский хохот Донни Блэйлока, уносившегося прочь от горящих руин искореженного металла и стекла.

Этот злобный смех не грезился мне, я его слышал прямо сейчас.

– Я с тобой покончу! – орал Донни.

Его глаза блестели уже совершенно безумным огнем, а напомаженные волосы поднялись на голове дыбом и развевались, как змеи-щупальца горгоны Медузы. Он явно дошел до предела.

Неожиданно Донни вдавил в пол педаль тормоза. Лэйни закричала, я тоже. Даже Большой Дик и тот закричал вместе с нами.

Полуночная Мона, расстояние от которой до нашего заднего бампера составляло не более пяти футов, врезалась в нас.

Чувствуя, как глаза едва не вылезают мне на лоб, я увидел, как разрисованный языками пламени капот Моны появляется из обивки заднего сиденья. Потом неторопливо, как в замедленной киносъемке, Полуночная Мона стала заполнять собой салон «шеви». Я почувствовал запах горящего масла и обожженного металла, сигаретного дыма и одеколона «Английская кожа». На краткий миг рядом со мной возник сжимающий руль молодой темноволосый парень с глазами голубыми, как вода в плавательном бассейне, с зажатым в зубах окурком «Честерфилда». Острый подбородок его грубоватого, но симпатичного лица был гордо и упрямо выставлен вперед, словно нос «Летучего голландца». Я почувствовал, как у меня на голове шевелятся волосы.