Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Без всякого сомнения, коллекция Джонни казалась нам настоящим чудом, любоваться которым можно бесконечно. Наконечники – маленькие и большие, гладкие и шершавые, светлые и темные – наводили на размышления о временах, когда леса еще оставались густыми и девственными, единственным источником света по ночам были индейские костры, а Зефир мог существовать лишь в воспаленном воображении какого-нибудь бесноватого шамана. Джонни собирал эти наконечники, сколько я его знал, то есть со второго класса. В то время, когда все остальные лишь бегали и играли, совершенно не интересуясь пыльными осколками прошлых эпох, Джонни обшаривал лесные тропинки и русла ручьев в поисках этих остроконечных предметов для пополнения своей коллекции. К тому моменту у него набралось уже около сотни экземпляров. Он любовно чистил свои наконечники, избегая пользоваться шеллаком – это было бы оскорбительно для умельца, вырезавшего кремневые орудия, – а потом прятал их обратно в коробку для рыболовной наживки. Иногда я представлял себе, как Джонни перебирает по ночам свое богатство, размышляя при этом, какой была жизнь в Адамс-Вэлли двести лет назад. Возможно, в воображении Джонни возникают четыре приятеля-индейца, у которых есть четыре собаки и четыре быстрые лошади. Индейцы живут в вигвамах в одной деревне и любят поболтать о жизни, о школе и прочих вещах. Я никогда не спрашивал у Джонни, но, наверно, он думал именно об этом.

В день, когда должен был состояться урок «Покажи и расскажи», которого я дожидался с тайным содроганием, пытаясь угадать, что же принесет нам похвастаться Демон, я встретился со своими друзьями перед началом занятий на обычном месте, у гимнастических брусьев на пыльной игровой площадке. Мы оставили наши велосипеды рядом с десятками других, приковав их цепями к ограде. Некоторое время мы посидели на солнышке, которое в это прохладное ясное утро только-только начинало пригревать.

– Давай покажи, – попросил Бен. – Не терпится посмотреть.

Трясшийся над своей коллекцией, словно над редкостными драгоценностями, Джонни тем не менее всегда с удовольствием демонстрировал ее желающим. И на этот раз его не пришлось упрашивать.

– Вот, нашел в прошлую субботу, – сказал он, разворачивая комочек ваты и показывая нам наконечник стрелы бледно-серого цвета. – Если присмотреться, можно увидеть, что этот наконечник делали в спешке. Видите, какие неровные и грубые сколы? Не нашлось времени думать о красоте – просто нужен был наконечник для новой стрелы, чтобы пойти и добыть себе еду.

– Судя по его размеру, этот парень вряд ли сумел раздобыть что-нибудь больше суслика, – заметил Дэви Рэй.

– Наверно, это был неумелый стрелок, – предположил Бен. – Он знал, что, скорее всего, промахнется.

– Может, и так, – согласился Джонни. – Возможно, этот наконечник сделал мальчик, который только учился этому ремеслу.

– Если бы каждый раз, чтобы добыть еду, мне нужно было делать наконечники для стрел, то я бы очень скоро протянул ноги от голода, – заметил я.

– Сколько у тебя здесь наконечников, Джонни! – У Бена явно чесались руки покопаться в коробке, и его сдерживало только уважение к собственности приятеля. – А какой у тебя из них самый любимый?

– Сейчас покажу. – Достав комок ваты, Джонни развернул его и показал нам свой лучший наконечник – черный, гладкий, почти идеально правильной формы.

Я его сразу узнал.

Этот наконечник Дэви Рэй нашел в лесной чаще во время нашего памятного похода.

– Какой красивый! – восхитился Бен. – Его словно маслом смазали.

– Я просто недавно начистил его. А вообще он сам так блестит.

Легко потерев наконечник смуглыми пальцами, Джонни положил его в пухлую ладонь Бена.

– Пощупай, – сказал Джонни. – Ты не ощутишь ни одного скола – такой он гладкий.

Подержав наконечник в руке, Бен передал его Дэви Рэю, а тот – мне. На поверхности наконечника имелась всего одна маленькая зазубрина, но все равно казалось, что лежавший на ладони овальный предмет сливается с кожей. Стоило слегка сжать пальцы – трудно было сказать, где кончается наконечник, а где начинается плоть.

– Интересно, кто его сделал? – поинтересовался я.

– Хотелось бы и мне это знать. Ясно одно: тот, кто его делал, никуда не спешил. Он стремился, чтобы его наконечник вышел таким, как надо, чтобы снаряженная им стрела летела точно в цель, пусть даже ему и не удастся потом найти ее. Для индейцев наконечники стрел были больше чем просто наконечники, они были как деньги – показывали меру труда и усердия, вложенных в работу. По наконечникам можно было судить, насколько ты хороший охотник: нужно ли тебе множество дешевых старых наконечников или немного, но самого высокого качества, которые тебя не подведут. Да, было бы здорово узнать, кто сделал этот наконечник.