Франсин Тун - Дочь ведьмы [litres]

– Не выходи! – хрипло кричит Найл.

Он наблюдает, как Лорен выскакивает и бежит по краю дороги в своих черных «кларксах». Но Анн-Мари не останавливается и даже не оглядывается. Она с трудом идет вверх по склону холма, ее глаза устремлены куда-то вдаль. Лорен догоняет ее и бросается в объятия. Анн-Мари напрягается и пытается мягко отстраниться. Затем она, кажется, замечает пикап и тяжело опускается на асфальт. Лорен тщетно силится поднять ее. Рассеянно глядя на нее, Анн-Мари медленно кивает. Лорен что-то говорит ей.

Найл неподвижно сидит в машине, и страх начинает обволакивать его, как ползучее растение. На лбу девушки видна широкая ссадина. Ее волосы покрыты коркой, а на джинсах в области коленей виднеются темные пятна. Какое-то мгновение ему хочется сгрести Лорен в охапку, развернуть пикап и уехать прочь. Он уже представляет, какая заварится каша, если он привезет ее в город. Ведь ему никто не верит. Он всматривается сквозь темные деревья в дорогу с надеждой смотрит в зеркало заднего вида… ни одной машины. Анн-Мари сгибается пополам, и ее рвет желчью прямо на дорогу…

Он смотрит, как Лорен бежит обратно к нему, и его тело наконец просыпается, обретает способность двигаться.

– Папа!..

Он, спотыкаясь, выходит из грузовика и сжимает горячую руку Лорен, прежде чем усадить ее на пассажирское сиденье. Он колеблется, еще раз оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь движения. Он срывает с себя куртку и набрасывает ее на плечи девочки-подростка. Анн-Мари вздрагивает и вытирает рот. Она оглядывается назад, в глазах у нее мелькает какой-то дикий огонек. Она жестом указывает на пикап, другая ее рука стиснута в кулак. Когда она поворачивается, Найл замечает, что ее мешковатая, окровавленная футболка с одной стороны разорвана. Он пытается разглядеть рану и вдруг видит на ее коже какой-то темный рисунок. Татуировка? Она едва идет, шаги у нее нетвердые. Найл берет ее в охапку и перекидывает через плечо; кажется, что весит она не больше Лорен. Он осторожно усаживает ее рядом с дочерью на переднее сиденье. Лорен садится на краешек кресла, прижимаясь к коробке передач.

– Папа.

Он видит, что Лорен никак не может оправиться от шока.

– Хочешь ко мне на колени?

– Папа.

Пожав плечами, он перебегает на другую сторону пикапа, плюхается на сиденье и откидывается на подголовник, вздернув подбородок и зажмурив глаза.

– Нужно подумать.

– О чем?! Она же истекает кровью.

– Мне нужно подумать. – Он почти кричит, и Лорен начинает плакать. Он пытается усадить дочь к себе на колени, но она отталкивает его.

– Почему ты ничего не можешь сделать? – Она поворачивается к Анн-Мари. – Где ты пропадала?

Анн-Мари в ответ лишь качает головой, не сводя глаз с грязного пола в машине. Лорен дотрагивается до пятна крови на футболке Анн-Мари, но Найл, заметив это, убирает ее руку.

– Папа. Нам нужно ехать. – Она смотрит вверх, на деревья. – Там… страшно. Там, в лесу… чужой.

– Ну, так я не поеду. Перелезай сюда.

Лорен неохотно забирается к нему на колени. Она уже подросла, и сейчас не так просто вести машину с десятилетней девочкой на коленях. К тому же ее конский хвост закрывает обзор, когда он заводит мотор.

– Подвинься немного, я ничего не вижу…

– Хорошо. Анн-Мари, что случилось? – спрашивает Лорен. – Скажи наконец. Нам нужно знать.

Когда Найл хватается за руль, у него дрожат руки. Выезжая на дорогу, он оглядывается и видит, что в кулаке Анн-Мари зажимает какой-то предмет…

– Хорошо, – отвечает он и направляет машину через лес туда, где он распадается на ряды призрачно-белых берез. Лорен шмыгает носом, в ее глазах застыли слезы.

– У нее кровь? – спрашивает он.

– Отсюда ничего не видно, – отвечает Лорен.

Найл поворачивает голову. Анн-Мари сидит неподвижно и смотрит в одну точку. Следы запекшейся крови везде: на лице, в волосах, на руках, на коже…

– Где ты была, черт возьми?

Наступает долгое молчание. Найл пытается следить за дорогой.

– Я заблудилась, но потом наткнулась на старый сарай, где можно было переночевать. Там горели странные костры. Как во сне…

Он вздыхает, радуясь, что она жива, что все еще дышит и говорит. Но с трудом понимает, куда он сейчас едет. Когда он пытается представить себе реакцию Анджелы и Малкольма, то сразу чувствует угрызения совести. Ведь получается, что в ту ночь он оставил ее в лесу и уехал. Однако она все-таки жива, она жива…

Когда они подъезжают к развилке дороги между деревней и городом, он машинально поворачивает к «Вязам». Они могли бы вызвать скорую оттуда, из ее дома, вместе с ее родителями. Шок начинает понемногу отступать. Он гадает, что же с ней случилось. Думать об этом почти невыносимо. Сильно ли она ранена? Он снова оглядывается и видит, что девочка дрожит. Он включает обогреватель. Окна начинают запотевать, и в голове у Найла мутнеет. Все это происходит будто во сне. Не с ним…