Франсин Тун - Дочь ведьмы [litres]

– Ты меня напугала, – признается он, тяжело дыша.

– Тс-с! Я слушаю, – говорит Вейри. – Ты тоже ее слышал? Знаю, что слышал.

Найл не отвечает, дожидаясь, пока остальная часть группы отойдет подальше.

– Это Кристина, – говорит она. – Да? Кристина.

– Что?.. – Он ускоряет шаг, чтобы догнать остальных, и спотыкается о корень.

– Она иногда заходит… так, поздороваться. Она уже была здесь.

Он оглядывается через плечо.

– Что ты несешь? – Его голос похож на рычание. – Не будь идиоткой. О чем ты? Ты же…

– Ш-ш-ш. – А этот звук исходит от кого-то другого. Луч фонаря падает на другого члена поисковой группы, который многозначительно прижимает палец к губам.

Он молча идет дальше. Ему кажется, что он слышит в лесу чье-то негромкое пение. Пение женщины…

– Анн-Мари.

Дети покидают здание школы в три тридцать. На детской площадке их ждут сотни белых гелиевых шаров – подарок местной радиостанции. Собирается толпа удивленных родителей, из фургона с едой раздают горячий чай и кофе. Девушки, отвечающие за мероприятие, ставят раздвижной стол с бесплатным соком для детей.

В блекнущем дневном свете еще один репортер выступает перед большой черной камерой.

– Если вы заметите что-то подозрительное, пожалуйста, сразу же звоните нам или в полицию. Помощь близко! Предупреждаем вас: не приближайтесь к подозрительным лицам. Этот городок уже переживал трагедию. Почти десять лет назад он стал свидетелем исчезновения Кристины Маккей. Событие потрясло до глубины души местную общину, и есть опасения, что история повторяется. Может ли Анн-Мари разделить судьбу Кристины, местной жительницы, пропавшей много лет назад? Конечно, остается лишь надеяться, – тут он делает эффектную паузу, – что она все-таки цела и невредима. Ну а теперь вернемся в студию.

По телевизору показывают Диану. Она дает интервью, на ней теплая куртка с высоким воротничком, губы густо накрашены черной помадой. Мимо нее проходят люди в надвинутых на глаза теплых шапках и непродуваемых куртках, а она рассказывает о том, почему решила использовать социальные сети.

– Она моя лучшая подруга, – говорит Диана хриплым надломленным голосом. – Анн-Мари, если ты сейчас смотришь телевизор и видишь меня, прошу тебя, возвращайся поскорее домой! Или дай знать, что с тобой все в порядке. Ты нам нужна.

Родители Анн-Мари подходят к небольшой группе журналистов. Потрясенные и изможденные, они кивают в камеру, умоляя дочь вернуться домой. Лорен оглядывается в поисках отца, а потом вспоминает: он ведь написал, что уже находится где-то в лесу, в составе одной из поисковых групп…

– Ты в порядке, Лорен? – спрашивает Диана после съемки.

– Нет… В общем, не знаю, трудно сказать.

– О чем ты? Не переживай, она цела. Это точно. Она скоро вернется.

– Но ведь это неправда! Моя мама никогда не вернется.

– Ах, вот ты о чем… Бедная ты моя крошка! Сейчас все так запутанно… Но мы должны надеяться, что с Анн-Мари все будет хорошо. Понимаешь? – Диана говорит не очень убедительно. Лицо у нее бледное и встревоженное.

– Моя мама. – Перед глазами непроизвольно всплывают жуткие картины: раздавленные раковины улиток, прожилки в мясе, зубы вампира, набитая в рот земля… Она помнит, как весной одна из кур Анджелы высиживала цыплят, а когда они вылупились, к ним незаметно пробрался хорек и съел всех птенцов, в траве остались одни лишь головы. И никто не мог понять, как он туда попал…

– Полиция вернула мне мою машину, – говорит Диана. – И ключи тоже. Идем.

Они садятся в машину и едут прочь от толпы людей с собаками и хнычущими детьми в колясках. Диана везет ее по темной дороге к своему дому, торопливо объясняя:

– Люди думают, что я такая крутая, потому что у меня есть машина. Хотя ты, наверное, не в курсе… Конечно, нет. Ты еще слишком юная. Так вот, это машина моей мамы, и на ней я езжу за покупками. – Они проезжают мимо дома Лорен и сворачивают на проселочную дорогу. – Не возражаешь, если я закурю при твоем отце?

Не дожидаясь ответа, она резко останавливает машину на грязной дорожке у своего дома, в тени орешника и остролиста. И делает себе самокрутку.

– Я сейчас, наверное, курю слишком много, но только это мне и помогает. Сейчас, погоди минутку, скоро мы поедем, и я высажу тебя у поля.

Лорен знает, что Диана не зовет ее в гости, потому что ее мать больна. Болеет она давно. Большую часть своей жизни Диана ухаживала за матерью, а в последние годы работала посменно в «Черной лошади» и еще некоторое время подрабатывала уборщицей в отеле «Замок». Ей приходилось носить форму, черное платье и белый фартук, этот наряд она терпеть не могла. Лорен лишь несколько раз была дома у Дианы. И каждый раз ей становилось грустно. Грустно, потому что дом девушки захламлен ненужными подушками и какими-то старыми плюшевыми мишками… Там чувствуется упадок иного рода, не такой, как в доме у Найла, где вечно течет с потолка.