Франсин Тун - Дочь ведьмы [litres]

Они молча слушают рок-радио. Впереди одна и та же однообразная черная дорога, фары то и дело высвечивают выбоины и щебень. Потом сбоку вновь мелькает тот указатель…

Затем появляется что-то белое, и на дорогу выбегает фигура… Фигура женщины.

– Чтоб тебя! – Найл давит на тормоза и еще сильнее вцепляется в руль, но машину заносит. Сосны совсем близко мелькают за окном, доносится крик, но Лорен кажется, будто кричит не она. Она слышит стук веток о стекла, пронзительный визг шин и голос Стивена Тайлера…

В наступившей тишине она замечает, что тыквенное ведерко упало вниз, а фруктовые конфеты перекатываются между банками и клоками собачьей шерсти на разодранном ковролине. Лорен поднимает голову и смотрит вперед, не замечая качающийся туда-сюда, словно метроном, освежитель воздуха. Когда Найл заводит мотор, женщина вновь мелькает за стеклом. Когда он выезжает на дорогу, из динамиков доносится «Я не хочу ничего пропустить», и свет фар выхватывает ее, сидящую неподвижно, словно притаившийся заяц, с мертвенно-бледным лицом.

– Опять та женщина, – говорит Лорен.

Приглядевшись повнимательнее, она понимает, что слово «женщина» не совсем уместно. Уж слишком она молода. Девушка скорее, да и то с натяжкой. Может быть, ей столько же лет, сколько Анн-Мари и Диане. Ну, или она все-таки постарше… Но всего на несколько лет. Трудно сказать.

Отец, кажется, не слышит ее, но потом тихим голосом говорит:

– Я знаю, кто это.

Он выключает свет, и теперь можно различить завязанные в пучок светлые волосы. Девушка-женщина встает и делает неуверенный шаг в их сторону. Халат полураспахнут, он ей явно не по размеру. Девушка очень худая, к тому же босая. На ногах у нее видны темные ссадины.

– Да что с ней такое? – недоумевает Лорен.

Найл хмурится, уткнувшись в свою большую ладонь, словно пытаясь прикрыть все лицо.

– Она… не может нормально ходить, – говорит Лорен.

На молодой женщине нет ничего, кроме халата. Лорен никогда раньше не видела столь обнаженного человека. Ей становится страшно. Она подтягивает ноги на сиденье к груди и упирается коленями в подбородок.

– Папа?..

Они ведь должны ей помочь. Она точно знает, что должны…

Женщина тем временем уже доковыляла до капота машины, и в свете фар ее тень растянулась по дороге. С обеих сторон дорогу обступили черные сосны.

– Все в порядке, милая, не беспокойся. – Найл ерзает в кресле, плотная куртка шуршит о спинку сиденья. – Побудь здесь.

Лорен натягивает на голову свою вампирскую накидку. Она чувствует, как отец дотрагивается до ее плеча, как затем медлит, открывая дверцу, чтобы выйти из пикапа. Когда дверца хлопает, ее легкая накидка слегка приподнимается от потока воздуха.

– Папа, – шепчет она, но язык пересох, как осенний лист.

Она слышит, как тяжело стучат по асфальту его рабочие ботинки. Затем некоторое время не слышно ни единого звука, кроме ее собственного дыхания и шелеста целлофанового плаща. Она то открывает глаза, то закрывает их, но кругом все та же непроглядная тьма. Она представляет, как скукоживается от страха, как становится все меньше и меньше, как ее плащ расправляется, превращаясь в вырастающие из спины крылья летучей мыши. И вот-вот она вылетит из окна машины, став такого же цвета, как ночь, слившись с нею…

Но ничего такого не происходит. Она прислушивается к собственному дыханию, чувствуя, как ее кожа становится липкой; затем приподнимает край плаща и видит отца, который стоит у капота, подхватив незнакомку под локти. Женщина гораздо ниже его ростом, у нее узкие плечи. Лицом она уткнулась в ветронепроницаемую ткань его куртки, а он смотрит прямо на нее, втягивая подбородок и проводя грубой рукой по ее растрепанным волосам. Из-под натянутой на голову лыжной шапочки выглядывает хвост его собственных волос. Лорен ерзает на сиденье и тихо вскрикивает…

Найл хватает женщину за тонкую руку и подводит к той стороне машины, где сидит Лорен. Незнакомка заглядывает в окно и смотрит куда-то сквозь Лорен, у нее такое изможденное и бледное, как луна, лицо… У Лорен даже кости холодеют от ужаса. Найл машет рукой, показывая, что девочка должна пересесть на водительское сиденье. Он открывает пассажирскую дверцу, и женщина, дрожа от холода, забирается внутрь, но выражение ее лица остается совершенно непроницаемым. Всю дорогу домой Лорен сидит на коленях у Найла. Здесь тесно, но зато спокойно. От работы обогревателя стёкла заволокло белой дымкой…