Франсин Тун - Дочь ведьмы [litres]

Анн-Мари на минуту отрывается от своего занятия:

– Она называется «Самайн». – И продолжает свою работу.

Лорен оглядывается в сторону лестницы, мимо развалившихся там Аги и Хантера.

– А ты разве не ходишь в школу? – спрашивает она Анн-Мари, которая смотрит на нее каким-то странным взглядом.

– У нас уже были картофельные каникулы [1].

Лорен хочется спросить, не вернулся ли старший брат Анн-Мари, Фрейзер, но она тут же вспоминает, что в прошлом месяце тот уехал учиться в университет. Прежде чем Анн-Мари успевает ответить, в разговор вмешивается ее мать.

– От этой школы нет никакого проку. Они сами не знают, что делают. Иногда, – говорит она, словно разговаривая с равной себе. – Думаю, нам следовало бы отправить ее в школу в Страт-Хорне вместе с тобой, Лорен, а не в Эдинбург.

К Анджеле подбегает собака, дышит часто и тяжело.

– Сидеть, – командует Анджела, протягивая руку к корзине. – На этот раз ты меня не обманешь.

В свете кухонной лампы ее лицо кажется абсолютно чистым, лишенным всякого макияжа, если не считать помады коричневого оттенка и толстых фиолетовых очков. У Анджелы любопытный взгляд – кажется, она из тех, кто любит подсматривать за жизнью соседей.

– Не забудьте вымыть руки, прежде чем приметесь за сладости, – говорит она детям, которые гладят собаку. – В той книжке написано, что раньше вместо тыквы использовали репу, так-то вот, – продолжает она, кивая на репу, которая лежит на столе. – Вырастить ее было непросто, скажу я вам. Немалых трудов стоило. – Она подходит к вишнево-красному чайнику. – Кто будет чай?

Билли увлекся собаками и не реагирует на приглашение.

– Можно мне чашечку, пожалуйста? Анджела, зачем они выращивали репу? – тихо спрашивает Лорен.

– О, не знаю, это ведь было давно. Еще до того, как стали выращивать тыквы. Погоди. Я приготовила для вас другие лакомства. – Она стремительно идет к кладовой.

– Анн-Мари, а ты? – говорит Лорен. – Надолго вернулась сюда?

– Гм… Не знаю, на несколько дней. – Анн-Мари, не поднимая глаз, продолжает обрабатывать тыкву.

Анджела возвращается к столу с коробками из-под мороженого, которые она использует как контейнеры. Поправляя очки, она снимает крышечки; внутри видны шляпки из маршмеллоу [2] Речь идет о традиционном шотландском угощении, которое называется top hats: маршмеллоу, кекс, глазированные шоколадные конфеты обмакивают в молочный шоколад, получается угощение в виде шляпы. и меренги.

– Счастливого Хеллоуина!

Лорен откусывает кусочек от шляпки, размазывая по щеке струйку помады.

Мамы Билли нигде не видно. Дети возвращаются, переходя дорогу, и поднимаются наверх, мимо дома Вейри. У телефонной будки машины нет, но, когда они добираются до дома Билли с толстыми каменными стенами, Лорен замечает отцовский пикап на подъездной дорожке. Его двигатель урчит, а фары отбрасывают свет на гравий. Она подходит к машине и прижимается лицом к холодному стеклу. Льюис, уже переставший хныкать, сидит рядом с Кирсти на пассажирском сиденье. Льюис дергает мать за руку. Та ловит взгляд Лорен и пытается открыть дверцу.

– Вот и я, – говорит она, выходя из машины. – Не беспокойся, Найл, все в порядке.

Она спешит в дом, таща за собой Льюиса.

– Зайди к нам на минутку, – просит она Лорен. Девочка ступает в ярко освещенный коридор дома Билли. – Думаю, ты тоже можешь взять несколько, – говорит Кирсти сыну, насыпая из пакетов пригоршню шоколадных конфет «Фреддо» и «Свиззелс Мэтлоу».

– Спасибо, Кирсти, – благодарит ее Лорен, высыпая конфеты в свое тыквенное ведерко.

– Тогда до завтра! – отвечает Билли, поворачиваясь к лестнице. – Хочешь снова поработать над хижиной?

– Пожалуй, – отвечает Лорен. – Пока, Кирсти.

Лорен проходит мимо растущих у дома платанов, их сухие листья тихо шуршат, словно разговаривая друг с другом. До нее доносится плаксивый гитарный рифф, и девочка различает силуэт отца в машине.

По пути домой Найл спрашивает дочь:

– Что тебе подарила Анджела?

Его подбородок вздернут вверх, словно вопросительный знак.

– Шляпки из маршмеллоу.

– Боже правый… шляпки…

Он потирает щеку тыльной стороной ладони.

– Папа! Ну что в этом такого?!

Он всегда иронизирует над Анджелой. Но ведь она по крайней мере мне хоть что-то приготовила, мелькает в голове у Лорен.

– Да шучу я! Пытаюсь заставить тебя улыбнуться. Ты уже совсем как подросток. – Лицо у отца совершенно не выражает эмоций. Так часто бывает, когда он смотрит вперед на дорогу, но Лорен научилась распознавать отцовское настроение, тонкую грань между гневом и иронией, как сейчас.