Виталий Михайлов - Паутина

© Виталий Михайлов, 2016

Редактор Константин Гаранин

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Темнота, в которой мы с вами оказались мгновение назад, настолько плотная, что в первую минуту практически ничего не видно. Ясно одно: мы на улице, о чем докладывает внезапно обострившийся слух. Отчетливо слышен стрекот кузнечиков, лай собаки где-то вдалеке справа, а также тихий осторожный шорох, едва различимый, словно он смертельно боится услышать сам себя. Определить природу этого звука мы не можем, возможно, так шуршит при ходьбе одежда, поэтому пока давайте забудем о нем – уж нам-то он ничем не угрожает.

Но вот минута истекла, глаза привыкли к темноте, и можно осмотреться. Определенно мы за городом – ни высотных зданий, ни машин, лишь свежий сентябрьский ветерок темной глубокой ночи. Прямо перед нами несколько небольших двухэтажных домиков, каждый из которых огражден деревянным забором, едва достающим нам до груди. Можно предположить, что жители этих домов уже крепко спят, так как ни в одном из окон не горит свет.

Тут снова слышен таинственный шорох, но теперь нам ясен его источник. Слева к крайнему дому медленно движется темный силуэт, и мы вполне можем различить (во многом благодаря белому забору) человеческую фигуру. На несколько секунд она замирает, потом раздается легкий скрип открываемой калитки, и фигура пропадает из поля зрения. Для наблюдения за дальнейшим ходом событий необходимо вплотную приблизиться к забору, что мы и делаем.

Темнота и растущие вдоль забора деревья не позволяют в деталях разглядеть площадку перед домом – видно лишь светлую полоску дорожки, ведущей к крыльцу, и силуэт все той же человеческой фигуры. Внезапно у дома, стоящего по соседству, раздается рычание, а потом и громкий лай. Судя по звуку, собака большая, и она приближается. Человек возле дома резко оборачивается, чуть приседает и вынимает из-за пояса продолговатый блестящий предмет. Лай собаки становится все громче, и через секунду мы видим силуэт огромного пса, словно из-под земли появившийся у забора. Собака замечает застывшую человеческую фигуру, в мгновение преодолевает разделяющее их расстояние и бросается на нее.

Однако человек демонстрирует удивительную реакцию: тело его отклоняется в сторону, рука, держащая длинный предмет, выбрасывается вперед и бьет пса. Слышен жалобный вой, потом громкий хруст, и вновь воцаряется тишина.

Человек, склонившийся над собакой, поднимается (предмет в его руке больше не блестит) и смотрит на соседний дом. В нем загорается свет, потом открывается входная дверь (человек, за которым мы наблюдаем, успел спрятаться за ближайшее дерево), и на пороге мы видим мужчину в пижаме.

– Гром, ко мне! – кричит он, потом поворачивается и говорит кому-то в доме. – Кажется, кто-то хочет залезть к Шмелевым.

И тут происходит невероятное. Воздух вокруг нас становится гуще, плотнее, ветерок стихает, и вдруг раздается пронзительный детский крик, зависший в кисельном воздухе.

– … убил собачку! Со-ба-чку! – крик переходит в рыдание.

Человек у дерева испуганно озирается, пытаясь понять, откуда доносится голос, но безуспешно. Мы также не можем справиться с этой задачей – плач резко обрывается и пропадает вместе с загустевшим воздухом. Становится свежо и тихо. Удивительно, но мужчина на крыльце, кажется, не слышал того, что слышали мы. Он по-прежнему зовет свою собаку, теперь уже присовокупляя к кличке различные ругательства, потом снова поворачивается к дому.

– Тань, принеси-ка мне фонарь и ружье, – говорит он. – И сигареты. Чертова псина!

Спрятавшаяся фигура, очевидно, была не готова к такому повороту событий. Пригнувшись, она бежит к забору (слышно ее дыхание), минует калитку и через несколько мгновений растворяется в темноте. Давайте и мы покинем это место и переместимся в другое – туда, где жизнь и смерть неразделимы.

Это поистине огромное здание соединило в себе все, что мы знаем о жизни и смерти. Оно – сама жизнь. ДОМ. Его холодные стены можно потрогать, в его узких бесконечных коридорах можно легко заблудиться, а в глазах его обитателей увидеть то, что мы называем своим существованием. ДОМ – сама смерть. Одному Богу известно, сколько веков он стоит на этом месте, не боясь ни ветра, ни дождя, ни самого страшного разрушителя – времени. Он один из миллионов ему подобных – мрачных, безмолвных, вечных.