Владимир Дулга - Блуд

В большом зале было темно, в окна слегка пробивался свет восходящей луны, огромным шаром поднимающейся из-за тёмных сопок. Крохотным жёлтым язычком теплился в темноте огонёк лампадки, подсвечивая снизу безмолвные лики святых.

Андрею не хотелось думать ни о чём, он просто лежал, вслушиваясь в тишину ночи, и ощущал всем телом уходящую из него усталость, потихоньку погружаясь в волны тихого, спокойного сна.

Проснулся внезапно, как от толчка, не понимая в чём дело, долго лежал прислушиваясь. Из большой комнаты доносились тихий разговор, перемежающийся с всхлипыванием и звуками похожими на стоны. Сев на кровати, он посмотрел в открытую дверь каморки.

На полу большой комнаты под образами, в светящемся квадрате лунного света, струящегося через рампу окна, в белом одеянии лежала рыдающая женщина. Вот она поднялась, что-то монотонно повторяя и крестясь, Андрей узнал в ней Надежду. Женщина вновь опустилась на колени, подняв в мольбе руки, сбивчивым шёпотом твердя какие-то молитвы. От всей её маленькой фигуры веяло страданиями, безысходностью и мольбой.

Андрей бросился в зал, обнял девушку, стремясь как-то успокоить, повернул к себе, целуя глаза, соленные от слёз губы, обнажённые руки и шею.

Как пушинку поднял на руки и понёс в каморку. Она не противилась, обвив руками его шею, прижавшись всем телом, жарко шептала, глотая слёзы:

– Я так больше не могу! Не могу! Прости меня Господи! Прости и помилуй!

Она отдалась Андрею с пылкостью юной девушки впервые познающей любовь. Возносилась вместе с ним к небесам, в порывах желаний и страсти, опускалась в самые глубины наслаждений и прекрасных ощущений, для того, чтобы вновь вознестись к самым вершинам счастья и любви! Она умела быть таинственно-загадочной, влекущей, открытой и совершенно раскрепощённой

Как горная река, сокрушившая плотину и вырвавшаяся на простор, пьянеющая от обретённой свободы и своей неуёмной энергии!

Андрей наслаждался её молодостью, её неиссякаемым желанием, энергией и громкими восторгами, которые она не скрывала! Он охотно принимал её фантазии и подчинялся притворным капризам.

В минуты отдыха, обнявшись, они рассказывали о своей жизни:

– Почему ты, молодая, красивая, образованная женщина, живешь в тайге, вдали от благ цивилизации среди этих полудиких людей, преодолевая тяготы, опасности и лишения?

– Ты не поверишь, я люблю этих охотников за их бесхитростность, детскую наивность и привязанность. Я им нужна и это приносит мне радость, это моя жизнь, моё послушание!

Слушая слова Нади, Андрей поражался чистоте её внутреннего мира и способности во всём видеть хорошее. Хотя по-видимому, были и какие-то тайны, о которых она старалась не говорить:

– Надя скажи, чья это могила на горке возле реки? Какие-то родственники за ней ухаживают?

– Несколько месяцев назад местные бандиты, называющие себя партизанами, устроили на мосту взрыв, подорвав экипаж с господами офицерами. Взрыв был такой силы, что у меня на втором этаже вылетели стёкла. Лошади, испугавшись, упали с моста вместе с повозкой. Потом там была стрельба, бандиты с добычей ускакали, у моста осталась только убитая лошадь. Через два дня в лесу, на горе нашли труп. Было жарко и его пришлось похоронить там же, наверное, до сих пор земля на могилке ещё не высохла. Знающие люди потом сказали, что погибший был подполковником, его ранили выстрелом в спину и добили в голову В это время власть в наших краях несколько раз переходила из рук в руки, и я не стала никому сообщать о происшествии – зачем кликать беду! Слава Богу, до сих пор устраиваю все власти, как глава этого народа. – Помолчав, Надя продолжала, – а что ты удивляешься, помнишь спрашивал, как сгорела деревня? Я тогда промолчала, не зная кто ты, сейчас скажу – её сожгли белые, как говорят – каппелевцы, каратели, за то, что нашли возле деревни убитого офицера. В деревне жили высланные евреи и поляки, расстреляли всех мужчин, кто не успел убежать! Андрей, это же настоящая война!

– Когда ты говоришь, на мосту был взрыв? – не веря своим догадкам, спросил Андрей.

– Когда белые в очередной раз Тобольск оставили и отходили, тогда это и случилось. Пару месяцев назад.

Всё ещё, на что-то надеясь, Андрей тихо спросил:

– А какой сейчас год?

– Девятнадцатый, – удивлённо повернулась к нему Надя, – а что?

– Всё правильно, просто я что-то задумался.

Они долго лежали молча, вспоминая каждый своё.

– Ты была замужем? – поколебавшись, спросил Андрей