Владимир Дулга: Блуд

Пройдя вверх по течению, он наткнулся на утлый покосившийся мостик, перекинутый через речку. Поднявшись на крутой берег Андрей собирался было вернуться к заимке, но в глубине леса увидел могилу. Небольшой могильный холмик с православным крестом и надписью химическим карандашом на затёсанной стороне верхней перекладины —

«Ерофеев Тимофей Петрович 10.2.1885. – 16.7.1919.»

Тридцать четыре года мужику было, рано ушёл из жизни. Наверное, кто-то за могилой ухаживает, видно совсем недавно приводили в порядок – холмик подравняли и крест подновили.

Со стороны заимки ветер принёс запах берёзовых дров.

– Хозяйка баню топит, – догадался Андрей, – молодая, красивая женщина, по-видимому, образованная. Что заставляет её жить в этом медвежьем углу, среди полудиких людей, терпеть бытовые неудобства и трудности? Не знаю!

За жердяным забором, он увидел Надежду с вёдрами на коромысле, направляющуюся по воду. Андрей подошёл к колодцу, когда женщина с усилием выкручивала скрипучим воротом первое ведро.

– Давайте я вам помогу, – предложил Андрей, – тем более что тоже собираюсь помыться.

Он поднял из колодца два ведра воды, не умея носить на коромысле, понёс вёдра в руках. Надежда шла сзади с коромыслом, подсказывая по какой тропинке идти.

Надежда ушла в баню, а Андрей забрал из машины кое-какие вещи, продукты, которые Светлана собрала ему в дорогу, и занёс всё это в свою каморку. Постель была по-женски аккуратно заправлена, стол накрыт белой салфеткой, отчего в комнате стало светло и нарядно. Он вышел на крыльцо. Огненный диск солнца медленно прятался за вершины сопок, озаряемых красновато-жёлтым светом уходящего дня. Внизу в распадках обращённых на восток уже клубились сумерки и ползли длинные тени.

По тропинке от бани завернувшись в простыню, быстро пробежала хозяйка, бросив на ходу:

– Можете мыться, простыни в предбаннике, веник в тазике, польёте воды на каменку. Осторожно не обожгитесь!

– Спасибо! С лёгким паром! – пролепетал в ответ Андрей Владимирович.

Захватив смену своего белья, поспешил в баньку. В бане было жарко и влажно. Раздеваясь в узеньком предбаннике, Андрей вспотел, даже не парясь.

В самой парилке воздух был суше, но горячее. Пахло запаренным берёзовым веником и чем-то волнующе приятным, как пахнет только от женщины. Какими-то медовыми травами, ромашками, мятой и чем-то загадочным и манящим.

Плеснув на каменку, сжавшись от жгучего тепла, посидел на полке прогреваясь, ожидая, когда спадёт жар. Стряхнул воду с замоченного веника, поддал парку и с удовольствием похлестал себя мягкими и пышными берёзовыми листьями, наслаждаясь теплом и запахом берёзы.

Когда он возвращался в дом, в чернильной синеве ночного неба, бесчисленной россыпью мигали яркие загадочные звёзды. Было тихо, свежо и настороженно, от реки веяло прохладой и поднимался лёгкий туман.

В большой комнате дома горели свечи, отбрасывая шевелящиеся тени на стены и потолок. Вкусно пахло едой. Из открытого раскалённого чрева печи струился свет, освещая красивое лицо и гибкую фигуру Надежды, сновавшую в кухонном закутке.

На столе дымилась сковорода с картошкой и жареным мясом, стояли разнообразные соления и варения.

Андрей принёс свои запасы. Нарезая колбасу, Надежда, с удивлением подносила её к свету, нюхала и брала кусочки на язык

– Вкусная, но как будто чего-то в ней нет, чего-то не хватает!

– Мяса, – засмеялся Андрей.

– Это не беда! Мои охотники порой приносят в подарок столько, что не знаю куда девать, особенно летом.

Андрей достал бутылку коньяка. Надежда отказалась, пришлось налить только себе. Она долго рассматривала бутылку, нюхала содержимое и всё порывалась о чём-то спросить. За ужином рассказывала об охотниках, их быте, семейных взаимоотношениях, нравах и обычаях. Андрей скромно отмалчивался, с интересом слушая хозяйку. Боясь неосторожным словом или движением обидеть её, не сумев скрыть свои тайные мысли и желания.

Они не разговаривали о личном, но Андрей каким-то особым чувством понял, что он не безразличен девушке.

Надя сноровисто убрала со стола.

Пожелав друг другу спокойной ночи, отправились спать.

С горящей свечой в руках, Надежда бесшумно поднялась к себе на второй этаж.

В каморке Андрея Владимировича было нестерпимо душно, от разгорячённого бока печи веяло жаром. Все попытки открыть маленькое окошечко не увенчались успехом. В конце концов, открыв настежь дверь, он с удовольствием растянулся на чистых простынях.