Горос: Вопрос крови

– И что-то комары-кровопийцы кусаются, – словно нарочно, сказала она, звонко хлопнув ладошкой по шее. Там осталось бордовое пятнышко, как от укола.

Я наконец решился и сделал к ней осторожный шаг. Марта не шелохнулась, лишь продолжала улыбаться, глядя мне в глаза. Я несколько неуверенно провел ладонью по ее волосам, наклонился к обнаженной шее. Ноздри защекотал сладковатый запах духов, кровь застучала в висках.

«Ну, давай же! Решайся!»

Я облизал пересохшие губы, соображая, куда именно нужно кусать… И вдруг Марта прильнула ко мне, обвила руками мою шею и, став на носочки, прошептала мне в ухо:

– Шут, я знаю, кто ты!

Домик за калиткой оказался настолько крохотным, что больше походил на летнюю кухню. У забора я заметил будку, но собаки там не оказалось. Мы прошли к крыльцу по выложенной кирпичом дорожке мимо закрытого ставнями единственного окна. Марта нащупала лампочку, зажегся тусклый свет.

– Проходи, не стесняйся, – сказала она, сняв огромный навесной замок и распахнув дверь.

Я шагнул в заваленные всякой всячиной сени. Марта задержалась на улице: обвела подозрительным взглядом чернеющие на фоне неба кусты, погасила свет и лишь после этого вошла в дом.

Внутри ее жилище оказалось даже меньше, чем представлялось снаружи. В нем была одна-единственная комната, разделенная пополам русской печкой, почему-то выкрашенной в черный цвет. В одной половине комнаты от стены до стены раскинулась заправленная бордовым бархатным покрывалом кровать, в другой – у окна пристроился заваленный посудой стол, покрытый темно-коричневой скатертью. Вообще, из светлых вещей в доме оказался только холодильник. Черные шторы, черные обои, черная мебель, даже черная посуда. И ни одного зеркала! На стенах с плакатов скалились монстры: по большей части люди, изображающие вампиров. Марта явно старалась на них быть похожей.

– Холодильник хозяйский, – заявила Марта так, словно извинялась за его белизну. – Это съемная хата. Но скоро и отсюда придется сваливать.

Она села на табуретку, и на мне остановился пристальный взгляд – как-то исподлобья, на манер тех монстров с плакатов.

– Приятно повстречать себе подобного, когда тебя повсюду окружают лишь эти ничтожные существа, годные быть только пищей, – сказала она. – Увы, одиночество – судьба вампира!

Я робко присел на краешек кровати.

«Себе подобного, – мелькнуло в голове. – Знать бы, кто я на самом деле…»

– Как ты узнала, что я… – Я не смог подобрать слово. Термин «вампир» меня всегда бесил.

– Что ты один из нас? – закончила за меня Марта. – Мы всегда узнаем друг друга среди этого стада, называемого человечеством. Зов крови! Понимаешь? Нет, конечно, обычные люди видят в тебе простого парня… Но мы-то не люди! Видел бы ты себя со стороны, сам бы понял. Слушай, у тебя что-то вид такой… Да ты же голоден!

Я взглянул на нее с надеждой. Ведь я действительно не ел четверо суток.

– Но искать сейчас жертву…

– А есть хотя бы хлеб?

– Хлеб?! – удивилась Марта. Потом пожала плечами и с сомнением открыла холодильник. – Нет, хлеба не держим. Зато тут у хозяйки огурцы консервированные были. Будешь?

Я заметил на нижней полке пакет с морковью.

– Можно?

Вытащив одну морковку, я плеснул на нее водой из ковшика и откусил. Марта наблюдала за мной с явным удивлением.

– Когда долго нет крови, помогает, – не прекращая жевать, ответил я на ее растерянный взгляд. – Если честно, я никогда даже не пробовал человеческую кровь. Мама всегда говорила, что делать людям больно – плохо.

– Сразу видно, новичок, – с сочувствием покачала головой девушка.

– Я не новичок. Я таким родился.

– Ты таким что?!. – В глазах Марты возникли одновременно удивление и интерес.

– Я таким был всегда. Сколько себя помню. У меня была семья, куча братьев. Жили мы в Красновке – это поселок недалеко отсюда…

Воспоминание о доме сдавило сердце. Я почувствовал, что голос мой наполнила горечь, и отвернулся, чтобы Марта не увидела слез.

– Но как такое может быть? Я знаю, что укус вампира превращает человека…

– Я тоже. Читал. Был период, когда хотел понять, кто же я. Хоть мама и пыталась убедить меня, что я просто неизлечимо болен, а в остальном не отличаюсь от других людей. Может, отчасти она была права?.. Когда я спрашивал: «Мама, почему же все дразнят меня кровососом?» – она отвечала, что давным-давно, когда я только родился, один человек сказал глупость. Это был очень, очень плохой человек.