Алексей Суслов: Угроза для Рима

1

Приятный лицом человек, с добрыми глазами и смешными ушами стоял на коленях в одной из древнейших римских базилик. Его несвязное бормотание настраивало на боевой лад целую стаю мышей, игравшихся с пучком седых волос, обдуваемый ветром из приотворённого витража. Человеческий голос и мышиный писк смотрелись органично в этом древнем сооружении, где душа просящего мгновенно получала доступ в запредельные сферы небес.

Много о чём хотелось просить у Бога этому Римскому Первосвященнику, два года назад вступившему на этот, некогда значимый, а сейчас просто официальный пост главного служителя Вселенской Церкви, ощущавшей небывалый духовный спад последователей и иссякший поток неофитов. Иоанн Павел Третий категорически отказывался признавать поражение Церкви с схватке с миром за души человеков. Вот и теперь, когда идёт война Объединённой Америки и России, когда небоскрёбы складываются как карточные домики, хотелось просто кричать Всевышнему, что, мол, совсем Ты, старче, оглох и ослеп?!

И если судьба скрестила шпаги этих двух монстров-государств, то почему в его понтификат? Возможно, тот самый личный грех, о котором молчат все его биографии, разорвал плеву ценности молитвы в стенах собора Св. Петра, раз Бог, некогда хранивший мир от козней дьявола, теперь позволяет крошить человеческое мясо и проливать человеческую кровь с такой звериной страстью, как будто на дворе не 2023 год, а нелепое Средневековье?

Сделав нелёгкое движение чтобы встать, Папа ощутил прилив крови в мозг. Жутко захотелось пить простую родниковую воду, какую Джованни Скварини пил в своём детстве, пока не построили крупнейший химический завод и их деревню Лози не эвакуировали с севера на восток Ломбардии. Вот там-то, в новых краях, пленивших тонкий вкус Джованни, и произошло то событие, которое он с великим чутьём рьяного католика, именовал и именует смертным грехом.

Тогда их тела сходились и расходились в завораживающем движении любви. Парень, которому было 16, и девушка с длинными каштановыми волосами, едва отпраздновавшая совершеннолетие, – какие они тогда были наивно глупые, раз один порыв страсти смог совершить ту слабость, о которой он, Римский Первосвященник, так горько сожалеет! А что если покаяться перед собранием высокочтимых кардиналов, мол, простите Христа ради, как в России говорят? В России сейчас голод и разруха, а он, Иоанн Павел Третий, думает о грехах молодости. Стыдно. И горько. Как будто напихали в рот листочки полыни.

– Вытрите наконец пыль с подсвечников. – голос Святейшего Отца гулом отозвался в этом пахнущем сном пространстве, ограниченном мраморными стенами. – Вы уже считаете, что меня нет? Окинув грозным взглядом рядом стоящих, Папа подошёл к скамейке и взял портфель. Что в нём было – никто не знал. Служка с красивым лицом пошёл в хозяйственную кладовую, чтобы взять тряпку, а заодно, поразмышлять, что же такого драгоценного содержится в папском портфеле из буйволовой кожи, раз пять человек охраны не спускают с него взгляд.

И всё же один человек (не простой и с очень умными глазами, поддерживавшими густые цыганские брови) знал содержимое портфеля. Его звали Пьетро Шкани и он личный секретарь Папы. Ещё в детстве он мечтал о сутане, и всеми играми его была Месса. Родители думали, что мальчик сошёл с ума, когда попросил купить ему полное собрание сочинений Фомы Аквинского. Зачем и для чего? Чтобы легче было умереть, когда придёт старость, сказал Пьетро и его голубые глаза блестели готовностью жить познаниями и Богом.

Свита последовала за Святым Отцом до папского автомобиля, предусмотрительно распахнутого всеми дверцами. Секретарь Шкани сел рядом с Папой на задние сидения, водитель подавил нахлынувшую боль в печени и машина тронулась. Ворота открыл старик в плаще, пожелав доброго пути. Утро подходило к концу.

-У меня есть горькая новость к вам, Святой Отец.– Шкани подвинулся поближе. Грузный Папа занимал много места, так что его помощник чувствовал себя неуютно. Иоанн Павел Третий отвлёкся от созерцания римских улиц, взглянул на Пьетро.

– Говори, – сказал Папа и поправил крест на груди.

Секретарь достал из папки какую-то фотографию и протянул её собеседнику. Папа вздрогнул. На снимке труп человека в одежде кардинала висел в комнате, совершенно пустой. Лица не было видно, но по отражению в зеркале Папа узнал повешенного: это был выходец из России Георгий Соколовский, префект Конгрегации по сообщению с Восточной Азии. Исключительно чистоплотный в мышлении и поступках человек. Почему дни его окончились, причём так неподобающе?