Элеонора Кременская: Адам Бесподобный

– Конечно, конечно, – горько усмехнулся Адам, – каждый может обзываться, не зная, насколько трудно приходиться флиртовать, так сказать, на склоне лет…

С вызовом закончил, но не получив ответа, повернулся на бок, в сумерках летней июньской ночи рассматривая спящую Неву.

Постепенно, сонная одурь взяла свое, глаза его закрылись, и к длинным путаным ресницам на цыпочках подкралось сонное видение. С легкой улыбкой наблюдал Адам за головокружительными фигурами дворцового бала, где он и Нева кружились, отстукивая каблучками туфель по деревянному паркету огромной залы. С раскрытых настежь балконных дверей в толпу многочисленных гостей задувал ветер, вздымая легкие занавеси и шаловливо задирая кверху длинные подолы дам.

– Ах, ваше величество, – утомленно вздыхала Нева, прислонясь головой к его плечу, – я устала!

Препроводив ее на скамейку, где устроил посреди мягких подушек, он вынужденно раскланялся, с неохотой покидая первую красавицу королевства. Но этикет требовал определенных приличий…

В толпе придворных мелькнули пышно разодетые Вера и Зоя. Обе присели перед ним в полупоклоне.

– Адам, проснись! – от бесцеремонных толчков в плечо, он очнулся.

В палатку взобрались перепуганные подруги.

– Там кто-то бродит, – прошептала Вера.

– Рогатый, – опасливо оглянулась на вход палатки Зоя.

– Черт? – невольно сорвалось с языка Невы.

Адам, не слушая женских предположений, вылез наружу.

В голове у него пронеслись огненные строки, написанные безумным поэтом прошлого: «Этот мир относительно безопасен, здесь, не водятся огнедышащие драконы, разве что волки и медведи».

Возле потухшего костра высилась темная громада. При мерцающем свете звезд и начинающихся сполохах зари отчетливо были видны ветвистые рога.

– Лось! – вслух высказал догадку Адам.

Зверь метнулся и, перескакивая через прибрежные кусты ломанулся в воду. Через секунду-другую преодолев крохотную речку, оказался на том берегу, встряхнулся, совершенно по-собачьи и неторопливо скрылся в высокой траве.

Только тогда Адам осознал, что подруги визжат. Все три.

– Будто сирены! – недовольно прокомментировал он, затыкая уши пальцами.

– Мы так испугались! – прижала Зоя обе руки к вздымающейся груди.

– Так испугались, что вылезли из палатки? – передразнил ее Адам.

Он разжег костер.

– Ступайте спать, я посторожу! – махнул он на свой спальный мешок в палатке.

– Ой, Адам, какая же вы душка! – прошептала Зоя со слезами на глазах и, вцепившись в руку молчаливо наблюдавшей Веры, потащила ее в теплый спальник соседа.

– Знаю, что заснете теперь только вместе, – проворчал Адам и, подбросив хворосту, задремал, удобнее устраиваясь на складном стуле.

***

Павлуша с небрежным презрением почистил запачканную одежду.

– Канавы были мне постелью, – предположил он, возвращаясь в кабинет, где опохмелившиеся гости отпивались крепким чаем с баранками.

– Обожаю сушки! – заявил Вовчик, вгрызаясь в поджаренную баранку. – Особенно, когда сыпанешь килограмма два на противень и в духовку!

– Микроволновка тоже неплоха! – кивнул в угол кабинета, Кирилл Петрович, где у него располагался целый арсенал бытовой техники с тостерами, кофемолками, электрочайниками и почему-то утюгом.

Кирилл Петрович взглянул на круглые электронные часы, мерно отстукивающие время на стене кабинета.

– Однако близится рабочий час, – и он взглянул на недавних собутыльников.

– Пора и честь знать, – догадался Леха.

Адам торопливо оглядел лица новых знакомых, запоминая и официальную задумчивость Петровича, и насмешливый полупоклон близорукого, потерявшего где-то перемотанные лейкопластырем очки, Павлуши.

– Больше, наверное, не встретимся, – неуверенно высказал он.

– Почему же, – понюхал баранку Петрович, – до следующего запоя и мы с Павлушей приедем к вам!

Павлуша легко поклонился.

– Так, ждем! – уже от двери возбужденно воскликнул Адам Бесподобный.

– Ты гляди? – с завистью осматривая солидное здание из мрамора и стекла, произнес Леха. – Я бы в такой редакции поработал!

– И я! – подхватил Вовчик. – Электриком!

– А я слесарем, – вспомнил о своих навыках, Леха.

– А мне хоть дворником, – прошептал Адам, не отводя глаз от появившихся на великолепных ступенях сотрудников и сотрудниц редакции.

Не обращая на тройку забулдыг никакого внимания, одетые с иголочки, мужчины и женщины, с улыбкой входили в стеклянные двери просторного вестибюля редакции московской газеты.