Элеонора Кременская: Адам Бесподобный

С трудом отведя взгляд, Адам дернул за рукава приятелей:

– Нам «св-вагон» заказан, наше дело – товарняк.

– Да и то, полный дерьма, – скривился Леха, будто от зубной боли.

– Ну почему, им – все, а нам – ничего? – не соглашался Вовчик, пока друзья тащили его, упирающегося прочь.

После купания, Адам выглядел стопроцентным красавчиком, его длинные волосы, зачесанные назад, еще были влажными. Одетый в свободные брюки синего цвета и такую же футболку, обтягивающую широкую грудь, он производил на подруг ошеломляющее впечатление.

Зоя тронула пальцем его мускулистые руки:

– Боже мой, вы похожи на бога!

Адам улыбнулся, демонстрируя белые ровные зубы.

– Надеюсь, вы имеете в виду античного бога, не то на худого и грязного Иисуса быть похожим? Ну, уж, увольте!

Зеленые глаза Невы зажглись веселыми искорками.

– Действительно, богов на Земле было, как грязи.

– И откуда они взялись, – взгрустнула Зоя Михайловна, – они, понимаешь, правили миром, а ты их, теперь, вместе с детьми изучай!

– Учиться всегда интересно, – заметил Адам, вспоминая при этом Сатану, известного своей любовью к учению.

– Если честно, не всем, – нахмурилась Зоя, приступая к не хитрому завтраку, макаронам с тушенкой, – частенько, отучившись в школе, вчерашние выпускники забрасывают не только учебники, они и книг не читают!

Сделала она многозначительную паузу.

– Все зависит от развития души, – безмятежно сказал Адам, – если человек в процессе своего круговорота, когда умер-родился, родился-умер, достаточно много стремился к саморазвитию, то это заметно.

– Полагаете, отличники берутся из развитых душ? – не поверила Зоя Михайловна.

– Ну, нет, – усмехнулся Адам, – хорошие отметки, тут не причем.

– Что же тогда? – заинтересовалась Нева.

Адам вопросительно посмотрел на нее, пожал плечами:

– Это же очевидно, девочки, человек с развитой душой не сможет жить по законам человеческого общества, он станет изгоем!

– Но почему? – шепотом спросила Вера Павловна.

– Душа неподходяща? – подхватила Зоя Михайловна.

– Общество неподходяще, – окинув подруг долгим взглядом, ответил Адам, – не развитые, ничему не учащиеся люди, деградирующие в мирке материальных ценностей, будут вызывать у развитой души отвращение. Ведь это отвратительно пренебрегать ответственностью за вверившуюся тебе женщину и заделав ей ребенка, выбросить прочь, будто ненужную, износившуюся, старую вещь. Но такое происходит сплошь и кряду. Отвратительно бросать в беде родственников и друзей, отворачиваться в самый тяжкий момент их жизни, говоря, ну, как-нибудь без меня, пускай, выбираются, может, кто другой поможет. Отвратительно, когда с виду порядочный человек оказывается развратным мерзавцем добивающимся от нормальной женщины и матери-одиночки лишь одного, переспать, а после, делая чрезвычайно занятой вид, бросить ее так, как он проделывал десятки, сотни раз с другими женщинами, а иногда не гнушался нагадить в душу и безутешным вдовушкам.

– Это спорт такой? – тихо прервала его размышления, Зоя. – Гадить в душу одиноким, но все еще надеющимся на семейное счастье дамам?!

– Спорт, – подтвердил Адам, взглянув в глаза Зои Михайловны.

– И многие занимаются подобными вещами?

Адам задумался, пытаясь дать правдивый ответ, заинтересованность девочек была ему понятна, никто не горит желанием попасть в лапы негодяя…

– К сожалению, – вздохнул Адам и не договорил, без слов, глядя в наполнившиеся слезами глаза подруг.

***

Оглянувшись на Адама, Катя вопросительно подняла бровь.

– Хозяюшка ты моя, – похвалил он молодую женщину.

Свою улыбку Катя спрятала в платке, поднеся его ко рту, чтобы скрыть довольные смешки.

Статус замужней женщины – новинка для некрасивой одинокой вековухи.

В девчонках она часто представляла себе замужество и детишек по лавкам, и мужа-хозяина. Перешагнув рубеж в сорок лет, фантазировать перестала, погасила вспышки зависти, когда школьные подружки, одна за другой, обрастали детьми, а иные и внуками.

Осторожно взглянув на мужа, Катя улыбнулась, руки ее невольно скользнули к животу.

От Адама не укрылось ее движение материнского счастья.

– Что это? – показал он пальцем на живот жены.

– Слишком рано, чтобы быть заметному, – прикрыла она ладонью.

Адам обеспокоенно выдохнул:

– Погоди, мы не молодые уже, верно?

– Ты не молодой, – возразила Катя и испугалась, что выдала свои потаенные мысли.