Гореликова - Обещание

Геннадий Эммануилович с жалостью посмотрел ей в лицо, из-за чего на секунду показался более человечным.

– Не тратьте попусту слова, милейшая Алла Сергеевна. Я не должен этого говорить, но все-таки скажу. В жизни случаются моменты, когда приходится отвечать за свои слова. Для вас как раз наступил этот момент. Выполните обещание.

Алла решительно поднялась.

– Думаю, наша встреча закончена, Геннадий Эммануилович.

Адвокат приподнял бровь.

– А я думаю, что нет. Не стоит торопиться, Алла Сергеевна. Зачем вы встали? Присядьте и продолжим разговор.

– Ну уж нет! Разговаривать с вами я больше не буду.

– И даже не спросите, зачем моей клиентке понадобился ваш сын?

– Бред меня мало интересует.

Адвокат сокрушенно покачал головой.

– Ай-яй-яй, как же вы поспешны! Даже суетливы. Перед вами открылась невероятнейшая возможность взглянуть чуть дальше границ, определенных среднему человеку, а вы… Разочарован вами, Алла Сергеевна, искренне разочарован.

Алла повернулась спиной и направилась к двери.

– Так что мне передать моей клиентке?

– Чтобы она катилась к черту! – Алла обернулась.

Углы его рта изогнулись в полуулыбке.

– Это ваше взвешенное решение?

– Вполне.

– Ну что ж, я так и думал.

– Вот и прекрасно!

– Алла Сергеевна, вы забыли диктофон, – заботливо сказал адвокат. – Негоже оставлять в руках противника столь грозное оружие. – На его губах порхала сардоническая усмешка.

Алла вернулась и забрала диктофон.

– Спасибо, – в короткую реплику она постаралась вложить максимум яда.

Она была уже в дверях, когда Ростоцкий произнес:

– И все-таки я не рекомендую торопиться с отказом. У вас в запасе девять дней. Ответ нужен к тридцатому числу сего месяца.

– Полагаю, вы поняли мой ответ, – бросила Алла через плечо.

– Вполне. Тем не менее, не делайте поспешных движений, о которых потом будете сожалеть. Время подумать у вас есть. Мой телефон вы знаете.

– Уверена, что он мне не пригодится, – сказала Алла и захлопнула за собой дверь.

– Воля ваша, – пробормотал Геннадий Эммануилович, оставшись в одиночестве, – воля ваша. Однако уверен, что мы еще вернемся к этому разговору, милейшая Алла Сергеевна.

Адвокат сложил пальцы домиком и глянул сквозь них на карандаш в пепельнице. В ту же секунду карандаш вспыхнул, и через мгновение от него осталась только кучка пепла.

***

Дверь, обитая дерматином, захлопнулась, и Алла оказалась в длинном пустом коридоре. Ни единого человека, здание словно вымерло.

Алла вытащила из сумки бумажную салфетку, вытерла лоб и руки. Как же в кабинете было жарко! Жарко и душно.

Она ускорила шаги, желая как можно быстрее выбраться на свежий воздух. Рассохшийся паркет жалобно пищал под ногами. Алла прошла еще шагов десять и остановилась. Коридор был безлюдным, с однообразными плотно закрытыми дверями.

Похоже, она пошла не в ту сторону.

Алла повернула обратно.

Пол уже не просто скрипел, а пронзительно трещал, точно снег в сильный мороз. Коридор впереди был по-прежнему бесконечен и пуст – никаких признаков лестницы или лифта. Что за черт? Куда же идти?

За спиной скрипнуло, и Алла быстро оглянулась. Никого.

Ужасно глупая мысль, но ей показалось, что за спиной кто-то стоит. И этот кто-то хочет остаться незамеченным – пока незамеченным.

Страх был детским, иррациональным. Но настолько сильным, что свело мышцы на шее – так она напряглась, чтобы случайно не повернуть голову и не встретиться взглядом с тварью, стоявшей за спиной.

Господи, как же отсюда выбраться?

Алла сделала еще несколько шагов, и впереди, метрах в двадцати, увидела выход на лестницу. Это расстояние она скорее пробежала, чем прошла.

Вылетела на лестничную площадку, захлопнула за собой дверь и придержала створки, точно желая удостовериться, что никто не последовал за ней. За дверью пронзительно скрипнула паркетная шашка, и все стихло.

Все! Она победила! Тварь осталась запертой в душном коридоре вместе с психом-адвокатом. Пусть теперь упражняются друг на друге в подсознательных импульсах.

Алла стала спускаться по гулкой прокуренной лестнице. Каблуки звонко щелкали о каменные ступени. Новый звук рождал новую тревогу.

Она спустилась на три пролета и уже не могла видеть дверь, через которую вышла из коридора. А ведь вполне возможно, что та тварь тоже смогла открыть ее. Открыть и выйти на площадку.

Вслед за этой мыслью пришло новая – безошибочная – уверенность, что за ней наблюдают. Чьи-то зловещие хищные глаза бесстрастно и внимательно изучают, ощупывают липким плотоядным взглядом ее тело… и запоминают.