Анна Михалевская - По разные стороны облаков

Вера долго не появляется, но девушка не сбежит – мобильник остался на столе. Я даже успел просмотреть последние вызовы – вдруг пригодится? Сквозняк в голове затих – знак, что она не наглоталась в туалете всякой дряни и не попыталась вскрыть вены маникюрными ножницами.

Что будет, если однажды я перестану ощущать сквозняк, если чувство подведет, и человек сорвется, потеряется в темных коридорах? Стараюсь об этом не думать. От нечего делать в сотый раз изучаю визитку Кирилла. Тогда все получилось и сейчас получится. За двадцать девять лет я научился справляться со своим даром. Или проклятием?

Родители погибли в железнодорожной катастрофе, когда мне было шесть. Все время я проводил с дедом, известным в Севастополе художником-портретистом. Иногда он наотрез отказывал посетителям – говорил, те слишком долго простояли на пороге, и сквозняк сдул их истинное лицо. Над дедом посмеивались, а я знал, что он прав – ведь сам чувствовал сквозняки, видел пороги и открытые двери. Дед был отличным учителем, но портреты мне не давались. Зато росли пачки карандашных набросков мостов, дорог, улиц и поверх них – связанная узлом нить. Сперва я верил, что так верну родителей – соединю их оборванную жизнь со своей. Потом научился различать, откуда дует сквозняк, и бежать туда, где мог еще что-то исправить…

– Чего вытаращился, Нео?

– Это у меня взгляд такой. Привыкай.

Веру не узнать – смыв макияж, она стала казаться разумнее и симпатичнее.

А на Киану Ривза я действительно похож. Только само по себе это героем не делает.

Придвигаю к Вере блюдечко с тирамису, наливаю чай из заварника. Девушка даже не смотрит на десерт. Сидит, опустив голову, соскабливает с ногтей красный лак.

– Ты же не собираешься меня жалеть?

– Да это меня пожалеть надо! Искупаться ты не дала, крем для загара тоже!

– Давай так, – Вера упрямо поджимает губы, – откровенность за откровенность. Выкладываем грязные истории по очереди.

– Слушаюсь и повинуюсь!

Напускаю шутливый вид, но ощущения внутри бродят странные. Всю правду я никому не рассказываю, даже себе. Но если эта игра поможет довести девушку до новой двери, надо соглашаться.

Вера берет зубочистку, крутит в пальцах.

– Я загадала, что если сегодня ничего не случится, то либо уеду, либо… – она кивает в сторону замерзшего моря. – В общем, ты понял… Отец меня ненавидит и мать против настраивает. Вчера пригрозил из дома выставить, проституткой назвал. Я решила не ждать приглашения, сама ушла.

Долгое молчание. Всхлип. Зубочистка ломается.

– А ты проститутка?

Никто меня еще не одаривал таким уничтожающим взглядом. Ничего, пусть лучше злится, чем расстраивается.

– Нет! – кричит Вера так, что закладывает уши.

Немногочисленные посетители кафе смотрят на нас, как на придурков.

– Да нет же! Я только хотела повесить в комнате календарь с обнаженными мужчинами. Отец не дал. Ударил меня. Ладно, повешу в другом месте…

Едва сдерживаю улыбку, кошусь на рюкзак у стула. Так и есть – из бокового кармана торчит скрученный в рулон календарь. Взяла с собой самое дорогое.

– Теперь ты!

Вера протягивает мне новую зубочистку. Неожиданно теряюсь и начинаю так же нервно, как и она, перебирать пальцами острый клинышек.

Девушка берет ложечку, отламывает кусочек десерта, отправляет в рот.

– Живу в квартире деда, он умер два года назад. Пишу картины, часто знакомлюсь с людьми, но друзей у меня нет. Никогда не мечтал о календаре с обнаженными мужчинами. Похоже, ни черта в них не понимаю.

– Это точно, – серьезно говорит Вера, – ты и в себе ни черта не понимаешь. Я душу открыла, а ты что? Извелся же от одиночества. Ни жены, ни родителей, даже дед умер.

Хочется крикнуть: «Я не один! У меня есть Тина!». Но слова застревают в горле. Иногда кажется, что лучше было влюбиться в инопланетянку.

– Твоя очередь! – вручаю зубочистку Вере.

Мрачный коридор междверья немного светлеет. С удивлением замечаю, что не столько я веду человека, сколько меня самого подталкивают к новой двери.

Девушка медленно ставит чашку на блюдце.

– Меня бросил парень. Это из-за него отец орал все время. Саня – фотограф, я позировала ему… ну, без ничего… Мы планировали жить вместе, приходилось подрабатывать, чтобы скопить свою долю на съемную квартиру. Но так и не съехались. Он сообщил, что встретил другую, и она как цветок. Как цветок! А я, выходит, поганка?!

Глаза Веры становятся влажными, она шмыгает носом и хватается за ложку, яростно расправляясь с остатками десерта.