Валерий Вайнин - Никаких вам золушек. Чтиво для практически взрослых

– Она стоит большего, – сказал царевич. – Она стоит моего друга Лао. Давай адрес этого Калисингха.

Обрадованный сёгун объяснил ему, как разыскать дом опального индийского раджи, и милостиво разрешил:

– Не торопись. Неделька-другая роли не играет.

– Никаких недель, – отрезал Василий. – Решу твой вопрос за день. Вот где мне эти приключения! – Он чиркнул пальцем по своему горлу. – Поехал за одним делом, потом возникло другое, теперь вот уже третье, и конца не видать. Так что затягивать не будем, Митагава-сан. Готовь дочь к отправлению в Китай. – С этими словами царевич развернулся и зашагал прочь.

За спиной его сырым туманом повисло молчание.

Солнце меж тем, набрав силу, осушило лужи и метало свои лучи-стрелы куда ни попадя. Конь Василия-царевича лениво щипал травку, а волчица – высунув от жары язык, лежала в тени дуба.

– Ну как, отдали тебе девушку миром? – ехидно осведомилась она. – И где ж ты прячешь императорскую невесту? В карман, небось, положил?

Василий смущенно теребил конскую гриву.

– Ева, не прикалывайся. Если б начать все сначала, я поступил бы точно так же.

– Ясно, – кивнула волчица. – Вместо дочери сёгуна ты получил новое задание.

Царевич готов был сквозь землю провалиться.

– Лично тебе, – сказал он, – участвовать не обязательно. Лежи тут, отдыхай… Я сам разберусь.

– Валяй, разбирайся. Только не называй меня Евой.

Василий вздохнул с облегчением.

– Ну так я пошел. Не скучай тут.

Волчица не шевельнулась, но голос ее звучал столь же ехидно:

– Вась, а задание-то какое? Чисто из интереса.

Вскочив на коня, царевич небрежно отмахнулся.

– Пустяки. Надо заполучить янтарную шкатулку раджи Калисингха.

– Что-о?! – Волчица вскочила на ноги, шерсть на ее загривке вздыбилась.

– В Индию ехать не придется, – торопливо добавил Василий. – Этот раджа здесь неподалеку окопался. Думаю, будет не трудно…

– Думаешь?! – взревела в ярости волчица. – Задницей ты думаешь!

– Ева, не нервничай. Я знаю его адрес и…

– Адрес его, олух, известен и мне! Но знаешь ли ты, кто таков раджа Калисингх?!

– Догадываюсь. Подумаешь, делов…

– Ни черта ты не догадываешься, пентюх!

Царевич гордо выпрямился в седле.

– Довольно, Ева. Я не намерен более терпеть вашего хамства. Если вам угодно вести себя, как базарная баба, подыщите себе другого собеседника. Спасибо вам за компанию, однако в данный момент, полагаю, наши пути разойдутся.

Волчица, опешив, присела на задние лапы.

– Вась, ты что? Я же…

– Хватит, – надменно первал ее царевич. – Конечно, я парень простецкий, но всему есть предел.

– Вась, я же хотела предостеречь…

– Позвольте заметить, Ева, что вы самая грубая и неотесанная волчица из всех моих знакомых волчиц. – Тут Василий не выдержал и рассмеялся. – Ева, если б ты только видела, какая у тебя сейчас морда!

Жёлтые глаза волчицы сверкнули.

– Ах, так?.. Так, да?

Гарцуя на коне, царевич сказал:

– Теперь слушай сюда. Если я правильно понял, ражда Калисингх – тот самый урод, который дважды посещал нас по ночам.

– И вправду догадался, – буркнула волчица.

– Ева, думай обо мне, что хочешь, но я не осёл. Этот раджа могучий колдун, и ты, судя по всему, с ним уже сталкивалась, не так ли?

– Да. И не огорчусь, если он сдохнет.

– Легко поверить. Когда-нибудь ты обо всём мне расскажешь. А теперь к делу. Поскольку этот хмырь дважды искал со мною встречи, думаю… Бог троицу любит. Пора нанести ему ответный визит. Убью мерзавца и заберу шкатулку. Что называется, приятное с полезным.

Волчица мрачно спросила:

– Что тебе известно о шкатулке? Сёгун сказал что-нибудь?

Василий покачал головой.

– Ни словечка. Но я и не допытывался.

– А зря. Шкатулка эта волшебная. Если, к примеру, положить в нее монету, вытащишь три монеты. Положишь три – вытащишь девять. Положишь девять…

– Остановись, Ева, – улыбнулся царевич, – ты завалишь нас деньгами. Нетрудно сообразить, что Митагава-сан куска мимо рта не пронесет. Значит, делаем так. Ты ждешь здесь, а я разыскиваю дом раджи, изучаю диспозицию и, дождавшись ночи, проникаю…

– Чёрта с два! – перебила волчица. – На сей раз ты послушаешь меня, олух!.. – Она вдруг запнулась, опустила морду и произнесла елейным голосом: – Ах, извините, мой повелитель! Только заботой о вашей драгоценной жизни объясняется мой неподобающе дерзкий тон. Впредь клянусь быть сдержанной и не сотрясать воздух бранью, за которую следовало бы вырвать мой гадкий язык…