Поль Монтер - Джулиан

– Благодарю, но я не в лавке и не собираюсь злоупотреблять щедростью господина герцога. – Высокомерно ответил юноша.

В мрачных глазах слуги промелькнуло одобрение.

– Как вам будет угодно, сеньор. Тогда мы можем отправляться в дорогу.

– Да, но, должно быть, не дело – уехать, не простившись с хозяином?

– Нет, сеньор, не следует его беспокоить, пусть хорошенько отдохнет и наберется сил, Франческа позаботится о нем.

– Не сомневаюсь, глаза этой женщины сверкают от счастья при виде герцога. Кто она, Бруно? Должно быть, приходится Джулиану родней?

– Нет, господин, Франческа была его няней. – Скупо ответил слуга.

Эрик понял, что расспрашивать дальше не имеет смысла, взгляд слуги красноречиво говорил о бесполезности попыток разузнать лишнее.

Каким милым и прекрасным показался Лорану обратный путь! Ведь теперь он ехал в богатом экипаже, удобно расположившись на стеганом диванчике с кучей расшитых подушек. Это не жалкая повозка, что подпрыгивает на каждой выбоине и доводит седока до тошноты долгой тряской. Шевалье то и дело высовывал голову в оконце и готов был улыбаться каждому дереву вдоль дороги. Но когда навстречу стали попадаться скромные повозки и крестьянские телеги, и возчики, сняв шляпы, кланялись знатному сеньору, Эрик выпрямился и прикусил губу до крови. Ну и дурак же он! Столько времени мечтать о достойном положении, и получив его, вести себя, словно паршивый безродный голодранец, которого шутки ради обрядили в богатое платье. Хорошо, что Джулиан не видел дурацкое выражение на его лице. Вот уж кто умеет показать знатное происхождение, в каждом жесте герцога сквозит отличное понимание своего титула. Надо собрать всю волю в кулак и воспринять перемены как должное.

Но Лоран вновь испытал жгучий стыд, когда экипаж свернул на узкую улицу бедного квартала. Бедняга готов был идти пешком, лишь бы оставить слугу в неведении о жалком жилище. Но Бруно, не моргнув глазом, подвез его к самому дому и шепнул:

– Не переживайте, сеньор, я уверен, что вы сегодня же съедете отсюда в более пристойное место.

Эрик поморщился и кивнул, опершись на руку слуги и выходя из экипажа.

– Сеньор шевалье, – с поклоном произнес Бруно. – Я прощаюсь с вами до вечера, герцог будет весьма рад вашему приезду.

– Я знаю, – ответил Лоран. – И сам с нетерпением стану ждать встречи, думаю, Джулиан не будет разочарован.

– Конечно, сеньор! Особенно, если вы явитесь не один.

Молодой шевалье и слуга обменялись быстрыми взглядами, в которых таилась усмешка заговорщиков.

Бруно вновь отвесил почтительный поклон и, взобравшись на козлы, отправился прочь.

Эрик надменно прищурил глаза и с брезгливой жалостью толкнул дверь жалкого дома.

– Силы небесные! – Раздался скрипучий и возмущенный возглас дяди. – Где ты шатался так долго? Вообразил, что сможешь не являться ночевать по своему желанию? Это порядочный дом и в нем нет места гулякам и пьянчугам, да развратникам, что всю ночь сидят в трактире! Еще один такой проступок – и я прогоню тебя взашей!

– Закройте рот, как же мне надоело слушать ваш противный голос, старый ханжа! – Дерзко произнес Эрик. – Я и так собирался покинуть это убогое место и зашел лишь за своими бумагами.

Старик задохнулся от возмущения, толком и не разглядев в сумраке прихожей нарядную одежду племянника. Но стоящая рядом старуха служанка успела обшарить каждую деталь туалета шевалье взглядом пронырливой мыши.

– Святая Урсула! Хозяин, глядите – ка, ваш племянник, должно быть, ограбил знатного человека этой ночью. – Бросила она.

– Час от часу не легче! Так ты не явился ночевать и сделался вором?! – Просипел старик, задыхаясь от возмущения.

Единственным желанием шевалье было отвесить по оплеухе и нахальной служанке, и родному дядюшке, но тут с лестницы с грохотом, и перескакивая через ступени, сбежал младший брат.

– Эрик! – Крикнул он, бросившись к шевалье в объятия. – Брат, дорогой мой! Я не сомкнул глаз всю ночь и молился о том, чтобы ты оказался живым! Благодарю, Господи, что дикие звери или разбойники не причинили тебе вреда! Какое счастье, что ты жив!

Глаза молоденького послушника наполнились слезами, и взгляд Эрика потеплел.

– Ну что ты, вот глупый, с чего мне помирать? Я провел ночь в отличном месте, а вовсе не под кустом, как бездомная собака. Как видишь, жив и здоров и, кажется, неплохо выгляжу.

Только теперь Огюст разглядел ладный и дорогой костюм брата и, обернувшись к Буве, укоризненно произнес: