Александр Самойленко - Жестокая параллель. Тайна горы Холатчахль. Приключенческий роман

Витька замолчал, кажется, на самом интересном, чтобы самому перевести дух. Он ведь, когда сам узнал от своих, деревенских, про эту историю в бане, то сразу в неё поверил. Поскольку не раз замечал, парясь в тёмное, позднее время один, как происходит что-то вокруг него, а чего именно – объяснить себе не мог. Когда свеча горит, многого при ней не разглядишь, разве только зловещие тени на закопчённых стенах, а вот странные звуки часто слыхал совершенно отчётливо.

– Ну давай уж, давай, не томи душу! – глухо проговорил в тревожной тишине Пашка, и его неуверенным, с хрипотцой голосом поддержал

Вадик.

– Договаривай уже до конца, проводник…

– Ну, короче, то, что тракторист увидал, вырубило его надолго. Увидал он на голове старика невеликие рожки, а возле самого своего лица – кончик хвоста, который дёргался и подпрыгивал. Очнулся только когда баня уже выстывать начала, прохлада помогла ему очухаться. Бабы в это время справились с делами, зашли к нему. Тракторист, конечно, поведал им всё, те с ходу поверили. Говорят, ладно ещё живого бес-от тебя оставил! Сказывают несколько годков назад так до самой смерти командировочного мужика чёрт запарил. Тракторист обиделся на них: почему, дескать, не предупредили? Ну те, конечно, стали отбрёхиваться перед ним. Якобы забывать начали уже про тот, давнешний случай, ничего подобного больше с той поры не случалось. Ведь и вечером поздно лесорубы мылись, и даже ночью, и как-то хорошо, по крайней мере всегда без чертей обходилось. Драки бывали по пьянке, а вот чертей нет. Тебе говорят, просто не повезло, тракторист…

– Да блин, хочешь верь, хочешь не верь в твою рассказню! – после того как Витька, закончив рассказ, замолчал, изрёк Пашка.

И потом снова наступило молчание, и теперь уже долгое. Слышно было ребятам, как ветер шумит, раскачивая верхушки деревьев. От его порывов нет-нет да ломались сухие ветки. Они, треща, падали с высоких елей, до самой земли блуждая по лабиринту густого, живого, зелёного лапника…

*** *** ***

Спать после таинственного рассказа проводника городские ребята улеглись без обычной в этом случае неразберихи и суеты, почти все сразу, по-быстрому перед этим справив свои неотложные надобности, причём не заходя в лес, в двух метрах от костра. Никто из парней уже не обращал внимания на девчонок, как, впрочем, и они на парней, так уж складывались жизненные обстоятельства. У каждого место в палатке было само собою определено. Витька свернулся под старым дедовским плащом калачиком, так он делал для тепла, подтягивая ближе к подбородку босые ноги. Обрез, незаметно от городских, чтобы зря не будоражить их воображение, сунул поближе в изголовье. Это придавало ему уверенности, ведь при случае он сможет быстро им воспользоваться, защитить себя и своих спутников от зверя или худого человека, замышляющего зло. Редко, но всё же в деревню доносились слухи о беглых зеках, бродивших по тайге, случайно попадавших на глаза охотникам. Вскоре Витька заснул под убаюкивающее слабое гудение костра. В ярком, цветном сне видел своих деревенских друзей, покойного деда и колдунью Агашу. Она будто смотрела на него как-то по-особенному, с лаской, и что-то наговаривала ему, а он никак не мог разобрать её слова. Потом Агаша неожиданно будто подошла слишком близко и схватила его за вихры…

– Витя, Витя, проснись! – отчётливо услышал он и почувствовал ухом чей-то горячий шёпот.

С трудом открыв отяжелевшие веки, рассмотрел в темноте лицо Аси, которая нежно трепала его волосы.

– Ну наконец-то очнулся! Все дрыхнут без задних ног, и ты тоже…

– Ася, что случилося? – с некоторой тревогой, но очень сдержанно, шёпотом, едва слышно спросил он, чтобы услышала только она.

– Ничего не случилось, дурачок…

Витька толком не видел её в темноте, но нутром почувствовал, как девушка улыбается. Руки её тем временем по-прежнему нежно перебирали его пропотевшие, уже успевшие загрязниться волосы. По телу парня пробежала необычная дрожь.

– Поцелуй меня, Витенька…

– Ещё чего скажешь! – с усилием сдерживаясь, боясь, как бы сильно не заколотило дрожью и не обуяло бы разом понятное желание, нарочито грубо прошептал Витька.

Уже через минуту он бы не смог остановить себя, если бы не отстранил девушку и не выбрался из палатки. Снаружи чувствительная прохлада мгновенно отрезвила ему голову, однако дрожать он не перестал. Дрожь теперь била его не на шутку, во всю силу. Против Витькиной воли даже иной раз звонко щёлкали зубы, и это, конечно, не могла не услышать Ася.